Осенний парад

– В общем так, бойцы, – сказал наш командир взвода старший сержант Вальтер Грапп, – надо на параде «сделать» автороту. Во что бы то ни стало! Кровь из носа – а должны сделать! А то ж, гады, нас за людей уже не считают!
Слова про кровь зловеще прозвучали в гулкой тишине пустой и полутемной полковой бани, куда мы собрались обсудить полученный накануне от начальника тыла бригады майора Вокса неприятный сюрприз – он вернул наш взвод с полдороги на стрельбище, куда мы с большим трудом вырвались, чтобы наконец пострелять, как положено солдатам. Видишь ли, в кочегарке уголь разгружать некому!
Мы – это старослужащие и сержанты взвода – затаили за это большую обиду на начальство и решили доказать свою боеспособность не совсем традиционным, но единственно доступным нам способом.
Взвод, в принципе, и так не был полноценным боевым подразделением – хозяйственный взвод во все времена и во всех армиях традиционно состоит из поваров, каптенармусов, писарей, кочегаров, сантехников, медиков и прочих военных, не имеющих непосредственного отношения к боевой работе.
По большому счету, все управление нашей бригады ПВО вряд ли относилось к «боевикам», тоже вояки нашлись – связисты, радиотелеграфисты, планшетисты, дизелисты да шофера, посменно сидевшие в глубоких подземельях на Шамане – нашем командном пункте. Так, гонор один! Однако за бойцов себя держат!
В боевых дивизионах на китайской границе, конечно, ребята работали с ракетами и по реальным целям, а кое-кто уже и «загорал» в Египте, защищая Асуанскую плотину. Но служба в противовоздушной обороне – это все же не спецназ и не пехота, где стрельба и строевая подготовка всегда на первом месте. У нас в бригаде «три патрона до присяги» было самым обычным явлением, а многие так и демобилизовались, ни разу не выстрелив.
Тем не менее постоянные намеки на некоторую нашу «второсортность» со стороны автороты присутствовали, и самолюбивый Вальтер, как наш взводный, этого перенести просто не мог. Тем более, что авторота была впереди всех только по «самоволкам» и отсидкам на «губе», а общим хобби для бойцов автороты был сон на посту.
Наш взводный Вальтер Грапп – из пермских немцев, ростом где-то под метр девяносто, «накачанный» спортсмен с отличной выправкой. Внешне он походил на классический тип царского гвардейского офицера начала века и даже слегка картавил. Военная форма сидела на нем как влитая даже без всяких переделок.
Собрав всех сержантов и старослужащих в бане, Вальтер с чисто немецкой пунктуальностью довел до нас детально разработанный им план, по которому мы должны были на параде 7 ноября, побив всех конкурентов, непременно занять первое место. Это было очень трудно, тем более, что хозвзвод раньше в парадах никогда не участвовал и завзятых строевиков у нас отродясь не водилось.
За оставшийся месяц мы должны были научиться ходить строевым ша-гом, отработать ружейные приемы с карабинами и подогнать форму, особенно шинели и шапки.
Дальше, прямо в бане, начался отбор людей для строя. Результаты не радовали. Сразу отпали хлеборез Сабзалиев и пекарь Ким – парни были в прошлом борцы, с бычьими шеями и походкой враскачку, причем с разной амплитудой. Туда же зачислился и косолапый китаец Витя Ли с его типично радикулитной походкой. Под вопросом остались повар Хатам Махкамов – Хоттабыч, который мешковатой внешностью и грустным взглядом больших карих глаз походил на насильно мобилизованного Винни-Пуха, и свинарь Вася Двориков, носом-картошкой и безмятежными хитрыми глазками удивительно напоминавший Швейка. Оба бойца были ростом аж по 153 сантиметра, и карабин с примкнутым штыком возвышался у них почти до ушей. Самые маленькие размеры формы были для них заведомо велики, найти для них что-либо подходящее на складах части было очень трудно.
Однажды Вася – в безразмерной пилотке, гимнастерке до колен и гро-мадных кирзачах, живущих самостоятельной от хозяина жизнью, – толкая тачку с объедками для свинарника, случайно попался на глаза комбригу. Тот, моментально потеряв дар речи, только мычал и молча тыкал в Васю пальцем, пока майор Вокс, его зам по тылу, не произнес ставшую знаменитой фразу о том, что советский воин одним своим видом должен наводить ужас на потенциального противника. Отцы-командиры, удовлетворенные каламбуром, довольно заржали и отпустили Васю с миром, наказав более на глаза не показываться.
Решение с сапогами, шапками и шинелями подсказал пронырливый мо-сквич Петя Мотыль. На вещевом складе хранилось обмундирование для «партизан»-переподготовщиков, почти новое, вот его можно подобрать, отгладить и почистить прямо на складе и надеть только перед парадом .Старшина Веретенников, имевший прозвище Циркуль (за привычку, подвыпив, ходить правильными кругами), как завскладом, не будет возражать против этого за четыре бутылки, тем более что «дед» дослуживал последние полгода до пенсиона – он начинал еще в войну, семнадцатилетним пацаном, имел кучу орденов и медалей и абсолютно никого не боялся. Кроме того, старина Циркуль знал массу солдатских уловок, с помощью которых обычная форма выглядела как парадная.
План был принят, единодушно одобрен, и народ разошелся его испол-нять.
На следующем совещании, которое проходило для секретности в бомбоубежище, Вальтер поставил вопрос об отработке ружейных приемов и строевой подготовке. Все должно быть втайне: коварные враги из автороты не дремлют и что-то подозревают. Тренировки проводить на рабочих местах, а топать строевым поотделенно предстоит в старом бетонированном орудийном дворике, оставшемся еще от тех времен, когда на вооружении части стояли 100-мм зенитные пушки, надо только убрать оттуда учебные снаряды. Кроме того, предстояло найти еще десять человек до штатного комплекта.
И не забыть, что праздничный обед и ужин тоже на нашей совести, об этом майор Вокс, не уставая, твердит уже с неделю, как будто и без него не знаем. Тем более, что наши повара-узбеки были дипломированными спецами и до армии почти все работали в ресторанах.
С людьми выручили медики – трое фельдшеров и четыре только что прибывших из «учебки» здоровенных украинца-санинструктора. Хлопцы не шибко разбирались в медицине, но зато лихо ходили строевым и умели водить БМП (кто-то считал, что для медика это самое главное). Кроме того, писари вызвали из командировок еще пять человек, строивших где-то укрытия для самолетов, совершенно забытых начальством и слегка одичавших на свободе.
Токарь Саша Борода за две «увольнительных» пообещал притащить из Владивостока сингапурского чудо-крема для сапог на весь взвод и оборудовать подковами из арматурной стали все каблуки. Вальтер не поскупился, выписал ему увольнение на двое суток. И старый самовольщик Борода не подвел!
Оставалось только тренироваться и ждать. Взвод стал неузнаваемо тих и серьезен, в котельной по ночам кочегары ходили строевым шагом, держа кочергу «на караул» и «на плечо», повара отрабатывали повороты в строю в кладовых, Вася разучивал приемы в свинарнике, пугая хрюшек молодецкими командами. На «партизанском» складе уже висели на плечиках почищенные и отглаженные тяжелым портновским утюгом шинели уставной длины с новенькими петлицами и погонами, стояли кованые и начищенные сапоги. Даже двум нашим «маломеркам» все подобрали по росту. Получились два маленьких аккуратненьких солдатика.
Время стремительно катилось к празднику, и, наконец, настал день 7 ноября. После завтрака, получив оружие, взвод быстро проследовал к складу, откуда через полчаса вышел совершенно преобразившимся. Даже звездочки на шапках, снятые со старых довоенных буденовок, случайно найденных в дальнем углу склада, были больше и ярче обычных, сияли надраенные пряжки ремней, нестерпимо блестели сапоги, новенькие черные погоны с подкладками из рентгеновской пленки красиво лежали на плечах, кроме того, весь взвод был в коричневых перчатках, купленных вскладчину в соседнем военторге. Обычно тусклые штыки стареньких карабинов СКС (они были старше каждого из нас минимум лет на пять), начищенные пастой ГОИ на шлифовальном круге, сейчас сияли на солнце.
На плац мы, громыхая подковами по плитам, прибыли вовремя и скромно пристроились за авторотой, выделяясь из серошинельной массы своим молодецким видом. В общую компанию был вкраплен и взвод моряков из приданного бригаде дивизиона военных транспортов. Те ходить строем по суше вовсе не любили и в конкуренты нам явно не годились. На трибуне было немного бригадного начальства и два генерала из штаба корпуса – основное начальство было с парадным дивизионом во Владивостоке.
С моря дул легкий бриз, развевая бригадное знамя с военно-морским флагом на полотнище и надписью «1-й Тихоокеанский полк ПВО». Вышло яркое солнце, играя веселыми зайчиками на амуниции и начищенных трубах небольшого оркестра.
После обычных речей, которые мы традиционно прослушали вполуха, наконец-то затрещали барабаны, выстроились линейные с флажками на шты-ках, зазвучали громкие команды офицеров, и начался парад.
Первыми нестройно двинулись связисты из батареи управления, очкастые «ботаники» на ходу умудрились с грохотом уронить два карабина и устроить кучу-малу, с приглушенными матюгами перед трибуной.
Дальше пошла авторота, всего-то их «наскреблось» человек шестьдесят. «Заваливая» карабины и бестолково тыча штыками, шофера добросовестно громыхали сапогами по плитам плаца. Впереди роты впечатляюще печатал шаг пухлый замполит – младший лейтенант Пустовойтенко, недавно призванный из запаса «двухгодичник», в прошлом инструктор райкома комсомола где-то «пид Полтавой».
Когда-то на срочной службе он был старшиной, и строевик из него, ви-дать, тогда был добрый. Вот и сейчас любо-дорого было смотреть, как «летают» его надраенные офицерские хромачи. Но не в ногу, младшой, не в ногу! Начальник штаба корчил ему страшные рожи, показывая на ноги, но бравый лейтенант, встопорщив густые усы и выкатив глаза, самозабвенно и гулко топал толстыми ножищами, не замечая ничего вокруг. В завершение прохода у одного из солдат роты свалился ремень с подсумками.
На стремительно пустевшем плацу с гремящей музыкой и трибуной, за-полненной начальством в парадной форме, остался только наш взвод и морячки.
Мурашки пошли по коже – сейчас или никогда! Веселая злость охватила всех. Карабины, блеснув начищенными плоскими штыками, лихо взлетели «на плечо», лязгая подковами и высекая искры, взвод, разогнавшись, «дал ножку», да так, что при проходе трибуны растроганный генерал зычным голосом произнес «Молодцы, разведчики!» (ибо такие орлы кроме как разведчиками и быть никем не могут), на что взвод слаженно и облегченно рявкнул «Ура!».
Мы видели перед собой только прямую спину Вальтера в отлично подогнанной курсантской шинели и руку, красиво отдающую честь, ощущали только локоть товарища и ритм упругого строевого шага. В одном строю четко отмахивали руками невозмутимые прибалты Скаудис и Классен, украинец Глагола, уйгур Абдурахманов и узбек Махкамов, немец Гафнер, сахалинский кореец Кадзира, – кого только у нас не было! Это был настоящий интернационал, объединенный только одной мыслью – победить!
Однако прошли нормально, придраться было некому и не к чему.
Покрасневшего от радости майора Вокса начальство хлопало по плечу, очкастый и пухлый начмед, никак не ожидавший такой прыти от своих подчиненных, смущенно улыбался.
Взвод, в едином порыве не меняя темпа, с лязгом подков, пронесся до казармы и четким серым квадратом по команде встал у входа. Вальтер радостно рявкнул:
– К но-оге! – И старенькие СКСы послушно замерли у ног.
– Шты-ы-к! Откинуть! – И штыки с дружным металлическим щелчком вошли в ложа.
– Справа по одному бегом марш! – И загромыхали сапоги у «оружейки», карабины послушно встали в свои ячейки.
Взвод сдал оружие и в темпе рассосался по рабочим местам. Праздничный обед и ужин должны быть в срок, в казармах должно быть тепло, уколы и перевязки сделаны вовремя!
На следующий день сияющий, как новый гривенник, майор Вокс начал щедрую раздачу поощрений.
Трое поехали в отпуск, пятерых повысили в звании, остальным объявили благодарности, а старшине Циркулю – выговор, на что «дед» отреагировал весьма индифферентно.
– Главное – чтоб вам, сынки, хорошо было! И хрен с ним, с энтим выговором, – сказал старый воин, пряча заслуженные бутылки в противогазную сумку. – Зато мы им всем дали п..!
Свинарь Вася Двориков, по его настоятельной просьбе, был переведен в стартовую батарею седьмого дивизиона, откуда через год уволился в запас сержантом – командиром расчета. Вальтера повысили до старшины, у нас тоже добавилось «лычек».
Но главной наградой было то, что нам все-таки разрешили провести долгожданные стрельбы. Патронов и гранат выдали не жалея, так что все настрелялись вдоволь. Когда пропахший порохом взвод строем возвращался в гарнизон, каждый сделал для себя очень важный для молодого мужчины вывод – только собственная воля и труд могут помочь в этой жизни. А коллектив, объединенный одной идеей, – великая сила!
Однако наш триумф кончился вполне прозаично. Начальство, проанализировав ситуацию, дабы не портить общей картины, хозвзвод больше никогда в парадный расчет включать не стало. Так что первый парад оказался для нас и последним. А через полгода Вальтер и половина взвода ушли в запас, оставив после себя только воспоминания о былой славе.
В конце восьмидесятых мы с Вальтером случайно встретились в аэропорту Домодедово. Подполковник внутренних войск Грапп направлялся в одну из очередных « горячих точек», куда-то на Кавказ.
Мы недолго посидели в кафе, вспомнили молодость и, разумеется, наш последний, тот самый осенний парад.
– А знаешь, такого чувства я больше никогда в жизни не испытывал, – сказал Вальтер, – я как бы летел. И страшно и весело было одновременно! А сейчас уже, брат, не то…
Я был с ним полностью согласен, больше мне так топать, слава богу, в жизни не пришлось – палуба бы не выдержала.
Настало время расставаться, и мы, пожав руки друг другу, разошлись. Я не выдержал и обернулся. Слегка поседевший, но со спины все еще по-юношески стройный офицер в идеально пригнанной шинели и аккуратной шапке чуть набекрень четким шагом уходил в воинский зал. Совсем как тогда, пятнадцать лет назад, на том параде…