+9 RSS-лента RSS-лента

Блог клуба - Историко-литературный

Администратор блога: morozka74
10. Вот и год позади - Кирилл А. Морозов
Лето подходило к концу, был конец августа. Мы прохлаждались. До 1 сентября оставалось пару недель. Постепенно из отпусков и практик стали возвращаться курсанты разных курсов. Наряды стало тянуть не так хлопотно. Стояла жара и мы, не обремененные учебой каждый день ходили в увольнение. Дискотек не было. Их запускали только после курса молодого бойца. А оканчивались они обычно в конце мая. Курсантов к тому времени оставалось мало.
Абитуриенты превратились в курсантов. Они шуршали новыми робами и сверкали чистыми бескозырками. У них началась муштра, соблюдение распорядка дня, хождение строем, по вечерам полёты. Давайте карасики, мы это уже прошли. А радистам и вовсе скоро принимать в свои объятия третий новоиспеченный курс, который при нас был вторым.
Нам очень нравилось подразнивать первокурсников своим вальяжным хождением через парк, уходить в город, когда захотим и возвращаться тоже. Особенно нравилось приходить из города часика в 3 дня, когда на плаце они учились маршировать, тянуть ногу, сгибать руку, и в этот момент пройти мимо их строя, неся под мышкой какую-нибудь снедь. То сосиски, то булочки. Мы знали, что они с непривычки к такому рациону все голодные. А что? Мимо нас же так ходили старшаки, когда мы были первокурсниками. Они нас дразнили, теперь наша очередь пришла. Ничего страшного, мы терпели и вы потерпите. Не вы первые, не вы последние. Это я не со зла, так все делали, и нет в этом ничего сверхзлого.
Мы пока жили без своего четвертого курса. Они должны были вернуться к середине сентября и сразу же все четвертые курсы уедут на военные сборы в полном составе. По этому, мы особо не напрягались по поводу их возвращения. Перед присвоением офицерских званий, помимо военно-морской кафедры все должны пройти военные сборы. А это еще месяца полтора их отсутствия в кубрике.
Первое сентября для нас уже не такое интересное, как было на первом курсе. Мы почти перестали шагать строем. На завтраки и обеды, конечно же еще приходилось ходить строем, но уже шаг не чеканили а просто шли. А вот первый курс отчеканивал шаг практически торжественно-парадный. Им надо было тренироваться перед клятвой и торжественным маршем. В общем, было интересно сравнивать нас, недавно оперившихся и почти самостоятельных и их живущих по струнке. И это наслаждение, чувствовать себя прошедшим все эти испытания и «сладости» жизни карася без вины виноватого. Теперь мы были «ни ты меня, ни я тебя».
Опять же в увольнения нас стали отпускать, даже имея пару бананов в журнале. Нам доверяли нести наряды на более ответственных постах. Дежурным по деревяшке, или дневальным по КПП со штык-ножом. Дневалили и в УК-1 перед кабинетами начальства и тоже со штыками. Во всём ощущалось наше взросление. И мы быстро привыкли ходить всегда в хромачах. Однако мы всё так же начищали до зеркала бляхи, чистили обувь до блеска, наглаживали форму, и выцветшие гюйсы нам тоже пока еще запрещалось носить.
Выцветшие едва голубенькие гюйсы носил строго 4й курс. Эдакие выветренные мореходы, морские волки, типа. А еще нам пока что запрещалось наглаживать полоски на фланках.
Полоски наглаживались утюгом на уровне лопаток сзади поперек фланки. Получалось нечто вроде стрелок как на брюках. Полоски делать позволялось третьему и четвертому курсу. Так же нельзя было гладить гюйс «чайкой». Это тоже было негласное, правило среди курсантов. А вот армейцам на это было уже плевать.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Гюйс наглаженный «чайкой». Первому и второму курсу запрещалось так гладить.
Но это было ничто по сравнению с тем, что мы уже не первый курс. Мы постепенно привыкли к питанию, голод уже не так сильно отвлекал наши мысли.
На занятия ходили без строя.
Новые предметы тоже начались. Многих уже не помню. Информатика и вычислительная техника новый предмет. Преподаватель был Полюнин. Мужичок на вид лет 60. А компьютеры были в основном на бейсике (язык программирования).
Английский у Зои Николаевны Черкасовой так же продолжался. Ко второму курсу мы выучили около 600 английских существительных и более двух десятков стандартных фраз для радиообмена.
К тому времени нас осталось около 20 курсантов.
А в Питере всё стремительно менялось. В Рамбове тоже. Появились сотни ларьков. Была такая площадь без асфальта напротив почтамта, там, говорят ёлки даже городские проводили, новогодние. На этой площади по периметру поставили ларьков 40. Все цветные, со всякой разной сладостью и прочими предметами. Батарейки, фонарики, леденцы, шоколадки. Даже хлеб с «Анакомами». И вот регулярно их доили местные бандиты. Да, да, да, даже в таком маленьком городе появилась своя ОПГ. Рамбовские назывались. Троих знал в лицо и по их кличкам. Называть их не буду. Один был просто огромный и пухлый бритый браток. Другой маленький с обычной прической, но не менее кровожадный и противный. Третий был высокий и как будто бы спокойный. Ездили тогда они на наших «зубилах восьмерках». Кто рангом пониже на классике, которую отбирали у кооператоров, кто постарше на «меринах». Но мерины так себе. Им лет по 10 точно было. Тогда б/у автохлам хлынул к нам из Европы. А город портовый и моряки часто привозили на палубах машины из-за бугра. Европа с радостью избавлялась от автохлама, при чем по неплохой цене. А голодные до «хороших» машин советско-российские кооператоры их скупали сотнями. А бандиты потом у кооператоров их отнимали. Ну про это думаю все знают. А я пишу про ЛМК.
К тому времени СССР уже не существовал. И курсанты из бывших союзных республик, те кто остался, кичились тем, что они теперь иностранцы. Хотя какие там иностранцы? Давно ли ими стали?... Однако домой уезжать не спешили, а решили остаться в Питере.
Тогда-то на втором курсе и произошла первая серьёзная драка с бандитами. Я подробностей назревания конфликта не знаю. Но помню, что в 22 роте, когда с практики вернулись третьекурсники, двое курсантов решили замутить какой то бизнес внутри ЛМК. Однако это вылезло за стены дурки, а так как бандитам должны были платить все, то они, разумеется данью обложили и курсантов-бизнесменов. Руководство об этом не знало. И вот как то ночью после полуночи, бандиты втроем вломились в кубрик 22 роты и стали искать этих горе-бизнесменов. Поднимали всех грубо со шконок, кого то пинками, кого то ударили по лицу и в живот. Но не долго это продолжалось. Курсанты толпой набросились на обидчиком и очень сильно их помяли. В общем на утро руководство узнав часть обстоятельств дела, сначала устроили допросы с пристрастием, а потом уже перед общим строем похвалили 22-ю роту за то что оказали сопротивление и наваляли обнаглевшим «хозяевам» жизни.
Потом долго еще рассказы ходили по Рамбову об этом случае. Бандиты больше к дурке не приближались.
Хочу сказать еще дополнение. Некоторые курсанты до этого случая кичились, что тоже стали бандитами, или имеют с ними связи. После омандюливания этих малиновых пиджаков, как то такие приближенные перестали себя с ними ассоциировать. У нас тоже был такой один. Потом отчислился к концу второго курса.
После этого ЧП нас каждый день строили и предупреждали, что если кто-то, еще хоть раз будет обнаружен с подобной деятельностью, моментально будет отчислен.
В середине сентября вернулся наш четвертый курс. Они собирались на военные сборы. Им выдали новую робу и погоны срочников с буквой «Ф». Они были озабочены этим событием. Им ведь старшие курсы рассказывали, что сборы это хуже армии. В армии это хотя бы растянуто равномерно на пару лет, а тут за полтора месяца их замордуют на 3 года вперёд. И это не первый курс, а настоящая служба на 1,5 месяца в реальных боевых частях, в погонах. Но для получения офицерского звания «младший лейтенант запаса» это было обязательным условием.
Трое армейцев отказались повторно возвращаться в армию. И им не присвоили офицерские звания. Они потом после выпуска получили мичманские звания и остались служить в училище на должностях по обеспечению. А зря. Мне лично думалось так, в армии вы побывали, и от месяца от вас бы ничего не убыло. За то после выпуска, вы были бы младшими лейтенантами, а не мичманами. Хотя каждый выбирает свою дорогу себе сам
Четвертый курс убыл дня через 3,и у нас снова настала вольготная жизнь. Днем учёба, вечерами в увал можно до полуночи. На сампо уже ходить не заставлял никто. По субботам и воскресеньям дискотеки. А чуть дальше клуба в жилом доме на цокольном этаже была наливайка. Небольшое питейное заведение «капельница». Так ее называли все. Перед дискотекой на пол часика туда забегали, на троих выпивали банку водки (тогда водку как и пиво в банки алюминиевые закатывали, и вкусы разные добавляли). И пока не подействовал алкоголь, ломились в клуб. Там было пару офицеров, но если подозрение поведением не вызывать то они не обнюхивали. И в тепле уже нас развозило, и мы смелели и к девушкам подкатывали. Так познакомились с тремя. И потом до самого выпуска с ними гуляли и часто выпивали в увольнениях. Да и в той же капельнице не раз посиделки устраивали.
Был случай, когда одного нашего мичмана избили в этой капельнице. И курсанты, только узнав про это, человек 200 не сговариваясь побежали громить капельницу. Городок маленький и милиция прибыла прямо ко входу в капельницу, быстро. Бармены внутри закрылись, обидчики мичмана куда то испарились, а курсанты готовые разнести всё по кирпичику приближались к наливайке. И тут милиция, видя что движется неуправляемая толпа в морских формах, поняли что могут и их смести, и тогда один достал пистолет и с криками «стоять!» выстрелил 2 раза в воздух. Толпа немного протрезвев от хлопков выстрелов и поняв, что милиция не шутит мгновенно остановилась. Потом опять были построения и нравоучения. То, что кинулись заступаться за своего, молодцы. Но так это не делается. Последствия могли быть трагичными...
Так же на втором курсе обзавелись гражданской формой одежды (гражданка) и часто через окно уходили в увольнение. Бегали к девушкам, бывали у них на днях рождении. В кино ходили. В общем было чем заняться. Через начальника клуба приобретали билеты в театр и тоже с девушками этими ходили.
Однажды летом, после первого курса, когда в дурке никого уже не было, а только наша рота, мы устроили попойку. Парни съездили в Питер на Балтийский вокзал и там, в ларьке купили 1 литр спирта Рояль. В Питер поехали, по тому что в Рамбове не было такого спирта в прозрачной бутылке а только в зелёных. А нам кто то шепнул, что в зелёной подделка, а в прозрачной настоящий. Наивные были. Верили. И вот тогда в пятницу, когда уже ужин и обход офицером прошел, мы накрыли поляну. В чепке купили пару банок солянки. Ох, какая вкуснейшая тогда продавалась солянка, это не суп, а типа лечо из тушёной капусты. Пару консерв, хлеб, ну и еще чего-то там по мелочи. Квасили в сушилке под замком. Нас квасило человек 12. Спирт разводили 1 к 3м. В общем ушатались все. На утро даже на завтрак не пошли. Нас не спалили. Но я тогда понял, что спирт был не особо то и хорошим. Всё внутри ломило и горело. Жутко болела голова. Травили нас пиндосы. С тех пор я больше к Роялю не приближался. Только водка и только с магазина. Самой популярной водкой тогда была шведская «Абсолют» и американская «МакКормик». Скажу честно, тогда еще не так сильно было развито производство контрафакта, и эти водки были очень мягкими и приятными.
В общем всё время, пока наших старшаков не было мы отрывались как могли. Часто выпивали в увольнениях, и перед дискотеками, вечерами устраивали пирушки с чаем. Однажды с пивом попались. В баталерке решили пиво попить и принесли его в пакетах. И там когда немного отпили, нас спалил дежурный офицер. Это был один из злых и придиристых. Нагоняй дал сильный, но никуда не сообщил. Значит и среди злых были относительно нормальные. А так бы отчислили без оправданий.
В ноябре с военных сборов вернулся наш 4й курс. Они были совсем другими. Никто нам не предъявлял ничего, были сами в себе, под своими впечатлениями. Для сравнения, когда они возвращались с практик, то были радостные, с кучей понтов и надменным поведением. А тут они прибыли какие то понурые, и не особо разговорчивые. И к нам не придирались. Вероятно их там хорошо погоняли флотские. Прочувствовали как Родине надо служить. И когда мы у них спрашивали, как там всё было, они только отмахивались и матом крыли те полтора месяца на сборах. Потом говорили, что нам повезло, у нас такого не будет, ну его к черту эти сборы. По 7 шкур спускали, и по 8 потов сходило с них за день.
За то теперь они через месяц станут офицерами. Однако из той гадкой троицы наших «воспитателей» остался только один самый гавкучий. Он снова принялся за старое и еще с более сильным остервенением начал к нам придираться. Просто проходу никому не давал.
Четверокурсники готовились к самой главной сессии, к подготовке к сдаче госэкзаменов, к защите дипломной работы. Им было не до нас кроме одного. Они что-то учили в Ленинской комнате, чертили, писали. Их вообще никто не трогал, совсем. Построения проходили без них. Дежурить правда им приходилось.
Время шло и вот уже декабрь. Старшекурсники сдавали госы и дипломные проекты. Многие сдали на «отлично». И когда им до торжественного выпускного построения со вручением дипломов и офицерских званий осталась неделя, они пошли в полный загул. Многие выпивали, некоторые просто сутками где то пропадали. Это был декабрь 1992 года. К тому времени обеспечение ЛМК ухудшилось по всем позициям. Нам перестали выдавать новую форму. А выпускная форма со старых запасов досталась не всем. На торжественном построении были только выпускники в парадной курсантской форме. А вот предидущий курс выпускался в форме гражданских моряков. Форма красивая. Черный френч, пуговицы в 2 ряда, на рукавах шевроны (ромб и одна широкая полоска). Ромб еще называли петлёй Нельсона. Легенду несложно найти в гугле. Перессказывать не буду.
Мы тогда им завидовали. А вот нашим выпускникам уже формы не досталось. Была конечно кое какая, но размеры были не все, и по этому руководство решило выпускать всех в обычной парадной курсантской форме. Безобразно, но однообразно.
И вот за эту неделю старшаки нас вымотали больше чем за всё время. К тому времени Аллегрова, которая певица, выпустила свой хит «младший лейтенант, мальчик молодой». И эта песня на полной громкости звучала практически каждые 5-10 минут. Из всех утюгов, из всех кипятильников орала Ирочка про младшего лейтенанта, а старшаки ее всё слушали и бесились. Даже бывало ночами раза по два включали. И никто им ничего не мог сделать. Хотя были два случая, рассказывали. На предидущих выпусках пьяные в строю моментально лишались званий и паспорта моряка загран плавания. Ни визы ни звания, только диплом выдавали.
И произошел еще один казус. Кто-то в роте пустил слушок, что как только этот единственный который нас гнобил до самого конца, после получения диплома войдет в кубрик, ему устроят тёмную ногами в живот. И для эффективности оденут гады и прогары. И бить будут пока не попросит прощения за все свои придирки и гадости. И так этот слух кучно прошел по всем ушам, что этот задавака сначала больше всех возмущался, а его сокурсники над ним ржали. Так он перед построением всем нам заявил, что сам лично всех отлупит. Однако после построения его никто больше не видел. Когда он успел вынести чемодан с вещами, для нас осталось загадкой. Да мы и бить то его не собирались. Во всяком случае многие про это узнали тоже как слушок а не сговор. Да и ладно, убежал так убежал.
Как только прошла торжественная часть на плацу, всем выпускникам отдали последнюю команду «Разойдись», и все начали разбредаться по кубрикам. Кто-то сразу выпил бутылку вина и убыл по гражданской форме. Кто-то еще пару ночей в кубрике ночевал. Кто-то переоделся в костюм строгий и поехал в ресторан. Им дали 5 суток съехать с кубрика насовсем. С довольствия их всех сняли. Некоторые уехали сразу после вручения дипломов. Несколько выпускников вернулись к вечеру сильно пьяными. Помню тогда перед отбоем зашел к нам в кубрик сам Чиф (к.1р Скородумов). А наши так сказать «готовые» специалисты, кто как, и кто в чем валяются по всему кубрику. Вот реально как будто разбросаны как кегли. Кто где упал там и уснул. На полу, поперек шконок, один даже в шкафу для верхней одежды. Чиф с улыбкой прошел по кубрику и так с иронией сказал: «Ай-яй-яй! В головке вава, во рту кака, неужели так надо было напиваться, что бы из специалиста превратиться в это пьяное нечто? Вас и матросами то трудно назвать, а не то что бы моряками или специалистами».
Когда они разъезжались, было как то грустно и тоскливо. Привыкли мы к ним. Они были всё таки старшими товарищами. И когда мы их увидели впервые, ну то есть они вселились после практики в кубрик, к нам перестали ходить четверокурсники и устраивать нам полёты.
Мы понимали, что видим их крайний раз. Может кто-то с кем то и пересекётся в будущем на флоте, но точно знаю, что встреч выпускников с ними не будет.
Вот так они уходили, готовые свежеиспеченные специалисты из своей альма-матер навсегда. Как птицы вставшие на крыло улетели из гнезда.
А в общем были неплохие все ребята. И даже тот, ну про которого вы уже знаете, тоже был нами прощён.
Ну вот и всё! Мы стали абсолютно самостоятельными. Мы теперь полноценный второй курс. Наконец-то мы старшаков выпустили и сами стали почти старшаками.
У нас была небольшая особенность при утренней зарядке. У всех зарядка длилась около 40 минут. У радистов всего 20. А после зарядки мы шли в учебный класс и нам включали морзянку для тренировки. Таким образом, мы не долго мерзли по утрам. К этому времени уже кто-то из преподавателей или лаборантов был на РТЦ, и они нам включали «Ручейки». Ручеек это генератор кода Морзе. Он транслировал морзянку по репродукторам во все учебные классы. Преподавателем у 3й группы был Саприга Александр Леонидович (могу и ошибиться.). У 4й группы был Кайфаджан Александр Арутюнович. На мой взгляд, оба преподавателя были лояльные и хорошие. На Сапригу обижались конечно же, но только по тому, что у нас если не получалось что то, то он ставил бананы. У меня по скорости приема всегда было отлично, а вот по радиообмену были тоже бананы от Саприги.
Потом была сессия. Зувич так и не смог исправить двойки по РМПС и его после нового года перевели на первый курс к электромехам. Там его приняли как своего. Мы с ним общались еще долго. Так как он хорошо разбирался в радиотехнике, то сразу стал у электромехов уважаемым. Он им собирал ФМ-приёмники и впаивал их в плееры. На тот момент ФМ радио только начинало развиваться. Первой радиостанцией конечно же была Европа-Плюс. Потом были еще Радио-Балтика, диджей был на ней Дмитрий Нагиев, тогда еще мало известный. Зувич даже собирал микропередатчики, и когда их испытывал, то все приемники ловили помехи. Даже кричали ему «Зувич! Дай музон послушать!».
Потом снова был отпуск домой. В этот раз я поехал на поезде. 2 ночи и 3 дня добирался домой и столько же обратно. Так из отпуска выпала почти неделя. Но мне всегда хотелось домой, и 8 дней дома это тоже классно.
Ну вот, про второй курс больше интересного не вспоминается. Всё шло по распорядку. По выходным увалы с попойками, дискотеки. Иногда выбирались по музеям и достопримечательностям в Питере. К тому времени научились прятать гражданскую одежду, и перед увольнением одевали ее и уходили либо через забор, либо через свинарник. Приближалось лето. Остаток второго курса помню как время проб разного алкоголя. Мы не ужирались и не валялись как алкаши. Мы действительно пробовали разные алкогольные напитки в банках и бутылках с пёстрыми этикетками и иностранными названиями (скотч, виски, бренди, сальватор, чинзано, мартини и другие). Если честно, то всё это можно было назвать просто горьким пойлом (кроме мартини). Ликёры правда очень понравились. Мягкие и сладкие и пились приятно. Ими сверкали все ларьки на вокзалах, на тротуарах, в остановочных киосках. Тогда же впервые узнал коварство цыган.
Приехал как то в Питер в очередной увал и хотел себе купить пуховик. Тогда пуховики только начали появляться. Деньги, часть со стипендий отложил, часть родители прислали. Собирался на Апраксин Двор. И тут меня остановила циганка у Балтийского вокзала. Она взяла меня за руку и сказала, что у меня есть товарищ Вова, из-за него будут у меня неприятности. Я же тогда не знал, что у цыганок такие фишки. Ведь наверняка у многих найдутся среди знакомых Вовы. Я остановился, а дальше как в тумане… покажи деньги, достань их, я их очищу от сглаза…бла-бла-бла. В общем очнулся, ни цыган ни денег. Ну как же так то? А как же Будулай? Как же тяжелая кочевая жизнь? И тогда я без денег и без билета сел на электричку и зайцем смог доехать до Мартышкино. Там контролер меня высадил. Мартышкино это была предпоследняя остановка. Следующая Рамбов. Я продержался почти всю поездку. На станциях выходил из переднего вагона и перебегал в задний. Но так вышло, что контролер таки настиг меня между остановками. Курсантские билеты наши не действовали. Ну то есть на Балтийском вокзале и контролеры метро и контролеры электричек были в курсе, что мы полугражданские, а значит без льготного проезда в отличии от тех кто носил погоны.
Станция Мартышкино не от слова «мартышка», от слова «мартыши». Когда Петр 1 строил Кронштадт, то повелевал, абсолютно всем лодкам, плывущим в ту сторону брать с собой по камню. А эти перевозчики назывались Мартышами.
Я шел пешком почти 10 километров по рельсам, потом через лес. Замерз, есть хотелось. Многое передумал. Про потерянные деньги по глупости, про то что буду маме рассказывать, почему пуховик не купил. Вообще с деньгами я расставался легко но не беспечно. А тут меня просто надули как малыша детсадовского. Вот это то и было обидно. Всю жизнь думал, что я не лох, и вдруг лох. За то теперь на всю жизнь имею опыт.
И потом мне местные пояснили, что это не те цыгане, что в фильме про Будулая. Это другие. И лучше к ним вообще никогда не подходить, а лучше бежать от них и даже не разговаривать. Вот с тех пор, если вижу, что ко мне направляется такая вот разноцветная особа, сразу шлю ее на три буквы. И даже если они клянчить начинают на хлебушек детей покормить, близко не подпускаю и ничего не подаю. И мне абсолютно их не жалко. Этим нелюдям дай палец, руку откусят. Нет у них ничего святого и им на твою судьбу наплевать.

(продолжение следует)
9. Окончен 1й курс. - Кирилл А. Морозов
Дни сменяли ночи, потом недели и месяцы. Потихоньку подобрались к весне. Был март. Но в Питере это ничего не значит. Зима начиналась в октябре а заканчивалась в середине июня.
Старшаки заканчивали учебу, готовились к сессии, и после 2 недель экзаменов убывали на очередную практику. На этот раз не в Севастополь, а на север, в Мурманск.
После НГ у нас призвали на срочную службу еще 3 курсанта. Все уже смирились с таким положением дел.
И вот как то перед обедом, кажется в конце февраля было дело, нас всех построили на центральном проходе. Старшина Гашков вместе с лейтенантом Петровым нам торжественно зачитали указ президента Ельцина. Дословно не помню, но смысл был такой:
«Предоставить курсантам ЛМК ВМФ отсрочку от призыва на весь срок обучения, и на 5 последующих лет, если выпускник ЛМК ВМФ по распределению продолжал работать на вспомогательном флоте ВМФ. После того как отработает 5 лет, призыву не подлежит. В случае досрочного увольнения с флота, подлежит призыву».
Как то так звучало. Весь строй просто ликовал. Было похоже на день победы у Рейхстага. Третьекурсники нам по отечески хлопали по плечам. Все первокурсники кричали от радости и даже стали прыгать изображая танцы туземцев. Это была ПОБЕДА! Маленькая, наша внутренняя, но такая долгожданная. Когда шум успокоился, все вышли и построились идти на обед. Нас обходила рота судомехов, и так же спускалась строиться рота судоводов. Все друг другу кричали из строя и поздравляли всех искренне. Оказывается, в этот час всем первым курсам зачитали это постановление.
Все думали, что положение дел с призывом пустили на самотёк. Учиться хотели все, но откосить то по здоровью не получится, находясь за забором училища. А тут вот оно как вышло. Оказалось, всё это время Начальник училища Горбунчиков (Чиф от слова Chief – главный) ездил в Москву в командировки, на всевозможные приёмы, ко всевозможным адмиралам, обивал пороги министерства обороны, убеждал начальство в том, что теперь училище придется закрыть, ведь учить будет некого, если всех призовут. Да и к тому же ЛМК уникальное учебное заведение. Это единственное заведение в стране, готовившее специалистов на вспомогательные суда ВМФ в качестве нач. состава. В общем к1р Горбунчиков совершил подвиг! Дошел ли он до президента, я не знаю, но ведь кто-то убедил его, что бы нас не призывали. Вот тогда мы зауважали в полную силу наше руководство. Потом этот указ вывесили на доске информации в кубрике, и каждый подходил и по несколько раз его читал.
Помню как провожали Горбунчикова на пенсию. Было не холодно. Построение было всего ЛМК на плацу. Нам зачитали приказ об увольнении начальника (чифа), затем вынесли знамя колледжа. Начальник строевым шагом подошел к знамени, встал на одно колено, снял фуражку и поцеловал знамя. Это был прощальный ритуал. Было грустно. Но кто будет следующим начальником, никто не знал из курсантов.
Забегу немного вперед. Было тепло, курсанты в летних белых фланках после выходных к 7 утра прибывали в Рамбов на электричках. Обычно сразу ко времени шло не меньше человек 50-70 курсантов в одну сторону. За ними тихо шел какой-то капитан 1 ранга. Ну как сказать какой-то? Просто курсанты привыкли, не имея погон честь не отдавать офицерам за забором дурки. Честь отдавали только внутри колледжа и то в основном при построениях или на разводе. И вот таким образом курсанты шли, что-то друг другу рассказывали, а за ними тихо шел капитан 1 ранга. Никто его не сопровождал, свиты не было никакой. Он был немного тучный, усы рыжеватые, лицо округлое. Никто из курсантов на него не обращал внимания, и сами себе что-то рассказывали, даже иногда матерились. Бескозырки в руках, во рту сигареты, бесконечные плевки. Ну словом эдакие полуразгильдяи, когда начальство не видит. А потом перед обедом построили весь колледж, и представили нового начальника. Это был как раз тот самый к1ранга Скородумов. Он не был на первый взгляд суровым. Представился с улыбкой, и рассказал перед строем, как он вышел из электрички, и следуя за курсантами так и дошел до вверенного ему колледжа. Так же рассказал, что ему было неприятно, как курсанты себя вели пока шли впереди него. И сказал, что будет над этим работать, что бы курсант ЛМК ВМФ был виден из далека по достоинству, и узнаваем должен быть по воспитанности и культуре, а не по разгильдяйскому виду и по матершине. Так состоялось первое знакомство нового начальника ЛМК ВМФ капитана 1 ранга Скородумова с курсантами. Это было лето 1992 года. Хотя точно не помню, но было очень тепло. Теперь вернусь обратно.
Наступил конец марта. Третий курс построили, провели беседу и инструктаж перед практикой, выдали сухой паек на весь путь следования, и они на следующий день после строевого смотра убыли на практику. Мы снова ликовали, тут же начали прыгать по их кроватям, подушки самых задиристых просто швыряли. Опять одни! Снова свобода! Дежурные по роте стали мы сами и дневальными тоже. СВОшниками заступали второкурсники. А с ними мы хорошо ладили. Жизнь наладилась. Теперь мы спокойно по вечерам перед отбоем по тихому пили чай с какими-нибудь бутербродиками или плюшками. По тихому смотрели телек после отбоя. Дневальный у окошка стоял. Он же был такой же как и мы и понимал, что завтра он тоже телек посмотрит а другой будет сторожить. В общем проживание со старшаками нас научило многому. Сплоченности, взаимоуважению и много чему еще.
Так в эйфории свободы мы дожили до второй сессии. Окончание первого курса. Алгебру я кое-как подтянул, но экзамен завалил. Но у нас еще была практика в дурке и во время практики с третьего захода сдал на слабую троечку. Как сказала Тоболина, это такая слабая троечка, что если над ней чихнуть, она просто растворится в воздухе. Когда она мне выводила оценку в табеле, я не дышал и стоял покорно склонив голову, прижав уши и хлопал часто ресницами, как нашкодивший кутёнок. Только бы не передумала.
У судоводов первого курса была шлюпочная практика в порту Рамбова. А у нас была практика с паяльниками. Руководила практикой Гаврюшина Р.А. Мы травили платы, паяли детали, собирали схемы простых приборов, из которых состоят приёмники и передатчики. Учились работать на контрольно-измерительных приборах и на приборах диагностики. Осциллографы, генераторы звуков, овометры, тестеры. Паяли мультивибраторы, блокинг-генераторы, триггеры и прочие части от оборудования. Некоторым не хватало усидчивости, у многих не получалось. Всех выручал Зувич. Он эти приблуды собирал минут за 20. И Ривека его сразу вычислила. Почерк травли платы, толщина дорожек и прочие признаки сборки одними и теми же руками сделаны с одним и тем же мышлением. Ведь рассчитать дорожки на плате и вытравить их правильно это творческий процесс. Паять я до этой практики немного умел. Спаивал дома штекеры, в школе шнуры припаивал. Но тут меня научили правильно паять и сращивать места пайки. В общем мне лично было интересно начинать с ноля сборку и по окончании видеть рабочий образец собранный своими руками. В последствии, эти навыки мне много раз пригождались в жизни. А вот алгебра, черчение и философия никогда нигде не применились. Ну философия так, только если поумничать на пьянках.
Даже была такая байка, у одного морского офицера спросили, пригодился ли ему в жизни интеграл? Он ответил, конечно! Ещё и как меня выручил интеграл! Однажды у меня в унитаз упал кортик, так я проволоку в форме интеграла согнул и достал его. Математики прошу не обижаться, безусловно и алгебра и геометрия на флоте необходима. А мы так отшучивались, флотский юмор и не более.
Так прошла практика. Почти полтора месяца. А затем был каникулярный отпуск на 28 суток. Какое счастье! Почти месяц я буду дома! В Питере потеплело до 25 градусов. Мы перешли на летнюю форму одежды. Нам выдали белые новые фланки (голландки). Мы в дурке остались практически одни и тащили все наряды. Картошку чистить было легко и быстро. Народу в дурке из курсантов человек 30. Мы ждали когда нас отпустят в отпуск.
Нам назвали точную дату убытия в отпуск. Я заранее купил билет на самолёт и терпеливо ждал дня убытия. И тут новость. За сутки до убытия меня назначают в наряд помдежем. А дежурным офицером назначен командир нашей роты лейтенант Петров. Вот так новость. Мне в самолёт в 16.00, а смена в этот же день окончится в 18.00. А главное, час до Питера добираться и еще час до Пулково, и регистрация пассажиров начинается за 2 часа до вылета и заканчивается за 40 минут. Я подошел к Петрову и пояснил ситуацию. Командир меня выслушал и предложил меня отпустить в 11 часов дня. А остальное время он сам без помощника додежурит. В принципе само дежурство не такое и плотное по задачам. Надо обход делать. Но курсантов было мало, и днем обходы редко делались. Правда мы сильно расслабились и ходили в столовую в развалочку через парк, но ведь наша 21 рота была единственной в дурке. И особо то контролировать нас человек 25 было некому. В общем собирать из вещей мне было нечего. Так, прикупил в чепке несколько тельников дома подарить да и кое какие мелкие вещички. И так в форме и готов был ехать.
Отдежурив ночь, после завтрака я заполнил все журналы, и после 11.00 командир меня отпустил. Я ломился на вокзал как помойный вихрь. Час в электричке от Рамбова до Питера. С Балтийского вокзала на метро до Невского. Там был пятачок где стояли таксисты. Таксисты сразу озвучили цену, до Пулково 200 рублей. При себе было чуть больше. А куда деваться? Экспресс до Пулково ходит раз в час и не факт что в него поместишься. Но домой хотелось очень, и любые деньги готов был отдать только бы уехать, улететь, убежать.
В аэропорт приехали, регистрация уже шла полным ходом. И снова 3 часа и я на другом конце страны. Автобусом добрался до автовокзала. На тот момент у меня родители оба работали в автобусной колонне нашего городка. И практически все водители меня знали. Я знал, что автобус в мою сторону будет отходить около 8 вечера. И я везде успел. Интернетов тогда не было и все стыковки с транспортом приходилось запоминать из бумажных расписаний. Нашел нужный автобус, а в нем сидела мама. Она специально с водителем приехала, что бы меня встретить. Так вот дома мы были к 2м часам ночи. Ну и Андрей конечно же прибежал уже к 7 утра.
И начался мой летний отпуск! Разумеется выпили, вечерами гуляли. Прилетел в отпуск и Игорь с КВЛУГА. Ездили за раками, варили их, пиво пили, с одноклассницами встречались. Собирались у меня на квартире несколько раз, и выпивали и веселились.
И еще один друг тоже. Олег. Вообще класс был дружный, и друзьями можно было назвать многих. Олег и Андрей учились в нашем городе. Разъехались человек 5 всего из класса по разным городам учиться.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Игорь в курсантской форме лётчика, Андрей и Олег.

И так незаметно прошёл и этот отпуск. За пару дней до разъезда по местам учебы, мы с Игорем одели наши формы, и пошли к нашим одноклассницам. Моряк и лётчик. Это многих удивляло. Две стихии два друга шли в формах по городу. Девушки оборачивались. Парни просто смотрели. Одноклассницы с нами потом гулять в парк пошли. Они нас гордо держали под руки, делая вид, что мы их парни. Ох, это было впечатлительно!
На следующий день Игорь улетел в Кировоград. У него как у курсанта-летчика был бесплатный перелёт. А вот нам бесплатно на теплоход нельзя было.
А через 2 дня улетел и я в Питер.
В ЛМК полным ходом шел прием абитуриентов. Мы уже как бы такие «мореманы», перед абитурой тоже немножко повыпендривались. Но не сильно. Нам скорее было интересно, кто и откуда приехал поступать.
До учебного процесса был еще почти месяц. И мы необремененные занятиями а только лишь дежурствами могли ходить в увольнение хоть каждый день. Приловчились через жилую сторону старшаков, через окно уходить в гражданке. Ну как гражданка, трико и футболка, спортивная форма. Это не было самоходом. Мы чётко знали, что в любой момент могут построить роту и сверить наличие курсантов с книгой увольняемых. И если будут нестыковки, то дежурного по роте могут просто снять, а отсутствующих объявить самоходчиками и на первый раз лишить стипендии на 3 месяца. По этому мы четко соблюдали эти правила. И еще, необходимо было быть всем к вечерней поверке. Нас ночами считали по койкам.
Иногда в кубрик наведывались дежурные или Клён. Условным сигналом была вешалка на окне. Она там висела постоянно. Когда входил дежурный, вешалку убирали. Клён же сам приказывал с окна всё убрать. Порядок есть порядок. Он и сам не подозревал, что подавал знак о своем присутствии таким образом. Короче, если на окнах висели всякие предметы типа формы, плечиков или еще чего, значит всё тихо.
Мы уходили после завтрака в город, гуляли в парке у Меньшиковского дворца, купались в Красном пруду, иногда лодку брали напрокат. Потом возвращались, обедали, могли и поспать. Никто особо против не был. Если приходил с проверкой кто, то просто нас поднимал. СВОшниками тоже мы дежурили. В общем рай. А самое главное, мы скинули гады и прогары навсегда и ходили в хромачах. Имели право! Год за плечами.
Вообще, гуляя по Рамбову, мы с Зувичем многое для себя открыли. Парк обалденный, статуи, вензеля из кустарников, 2 пруда, карьер песчаный, там было небольшое озерцо с очень тёплой водой. Роща густая лесная. В Меньшиковском дворце снимали фильм как нам потом рассказали, Дон Сезар де Базан с Боярским. В порту гуляли, на корабли смотрели. Никогда я не видел столько кораблей и все красивые и разные. Зувич то понятно, Севастопольский парень. Среди моряков и кораблей вырос. А я то со степей. У меня там орлы, тушканчики, суслики, пауки только. Даже аэропорт и тот не мог тяжелее ЯК-40 принять, и вокзал был тупиковый и поезд на Москву ходил раз в неделю и то не поезд а так, прицепные 4 вагона с маневровым дизелем дотаскивали до большого вокзала южнее нашего города в другой регион и там цепляли к московскому составу.
А еще мы к тому времени познакомились с местными девушками и часто с ними гуляли, ездили на прудок в роще на Илики, и там загорали. Было жарко.
Сдружились с абитуриентами. Теперь они были первым курсом в 22 роте, а тот 2й курс для них стал третьим. С абитуриентами тоже часто гуляли в парке, на дискотеку городскую в морской клуб ходили. Даже с матросиками подрались со срочниками. В Рамбове учебка была, объединенка называлась. От туда матросики были.
Вот правда 22й роте не повезло со старшиной. Старший мичман Войтов. Злющий был сундук. За любую провинность мог отчислить курсанта. Орал постоянно, всех гонял. Так же приняли 60 радистов на первый курс. К концу первого курса их осталось 12 человек. Многих он лично под отчисление подвёл.
Извините товарищ старший мичман если прочитаете, но уверен отрицать не будете. «Фанерой» его называли. Он придирался ко всем. К 4му курсу, к армейцам и даже к другим курсантам не из его роты. Ко всем обращался «Сынок!». Однажды он так обратился к одному армейцу, который на флоте срочку отслужил 3 года, и еще 3 года сверхрочником. Контрактной службы тогда еще не было. Потом успел до 27 лет поступить к нам. Видно было, что ему больше чем 25 лет. Если не знать, то и 35 можно было дать. Так вот, Войтов его окликнул сынком, тот терпеть не стал и всё ему высказал. За что был на следующий день отчислен. Да, старшины рот могли написать рапорт на курсанта начальнику и после недолгих разборов курсанта отчисляли. Вообще в дурке если на курсанта поступала хоть откуда жалоба, можно было считать его дело труба.
Так два второкурсника по пьяни пристали в увольнении к кому то. На них написали начальнику училища и их моментом не стало. В милицию тоже если курсант попадал, то тоже обстоятельства особо не выясняли. Если с алкогольным запахом, то однозначно после милиции за забор училища.
Был у нас Лёнька. Немного странноватый парень из Нальчика. Так то был добрый, отзывчивый общительный, но очень был поглощен астрологией, а точнее гороскопами. И вот он на дискотеке познакомился с девушкой, а она из Питера была. Поехал на последней электричке её до Питера провожать да так и потерялся с субботы и до среды. Подружки у этой девушки жили в Рамбове. Через них узнали её телефон. Позвонили, а Лёня то не промах. У нее живет с субботы. Мы ему говорим, что тебя разыскивают, занятия пропускаешь, с увала не вернулся, скорее в дурку возвращайся. А он нам, что ничего не могу поделать, как смогу так приеду. В общем он приехал в среду после обеда. Отчислили сразу.
Был еще третьекурсник наш. На практике с кем-то подрался и с корабля пришла на него докладная. Отчислен за драку.
Позже про нашу массовую драку расскажу.
И вот мы второй курс. Нас уже никто не трогает. Мы можем делать всё то, что делают старшаки. По вечерам чай пить, прятаться в сушилке от зарядки по утрам. Носить хромачи, ходить через парк, лежать на шконках… да много чего. Только молодняк нельзя гонять.
Про сушилку и зарядку немного. Сушилка это была комнатка примерно 3 на 3 метра. Там был железный шкаф, в котором проходили в несколько ярусов отопительные радиаторы (круглые трубы с ребрами тоже круглыми). В ней всегда было жарко зимой. И вот при подъёме нас третий курс почти пинками выгонял на зарядку, а сами брали форму с собой и прятались в сушилку. Но это было не часто. Случалось, что Полуян мог нагрянуть рано утром с проверкой. И тогда они тоже подрывались и неслись в сушилку. А дежурный по роте навешивал замок на петли сушилки. Типа закрыто и никого внутри нет. Там помещались вплотную стоя все. Так вот как раз такой случай и произошел. Узнали как то, что Полуян в 6 утра прибыл. Ну как узнали, помдеж обзвонил. Помдежи вообще всегда обзванивали роты когда дежурный на обход уходил или еще какая ни будь оказия случалась. Это была негласная традиция. Все кто помдежами стояли свято ее соблюдали. Так вот, раз Полуян на территории, то однозначно проверит всех на предмет зарядки. И пофигу какой курс и кто армеец. Так вылезли на зарядку все судомехи, им негде было шкериться. А СВО 4,3 курсы прятались в сушилках. Полуян сначала обход по ротам делал. Нет никого. Все на зарядке, тогда шел на стадион или к корпусам и там считал, сколько рот вышло. Посписочно не проверял. Самое лучшее получалось у радистов. Рота одна, а части у роты две. Первый курс на зарядке, значит 21 рота вышла. 2й курс на зарядке, значит 22я рота вышла. А вот старшая половина роты пряталась в сушилках. Судоводам было тяжелее в такие дни. У них каждый курс раздельно жил и посчитать по карманам с боевыми номерами было несложно какие роты на зарядке. И потом Полуян мог еще раз зайти в кубрики. И так он пришел в наш кубрик, дневальный рассказал. Подпол подошел к сушилке, взял сопливый замочек (контролька) в свою лапищу, и глядя на дежурного по роте начал его сжимать и оттягивать. И смотрит на реакцию. Разумеется что там того замочка то? Контролька жестяная (такой как книжка раскрывался и в него бумажка вставлялась с росписью типа как пломба и защелкивался). И вот это замочек предательски начал пощелкивать поддаваясь на усилия морпеха Полуяна. В общем замок быстро сдался и щелкнул в ладони расстегнувшись и раскрыв нутро. И тут звонок в кубрик. Дневальный снял трубку и сразу крикнул, что к телефону Полуяна срочно. Там что-то дежурный срочно доложить хотел. Морпех выслушал и ломанулся из кубрика. Вот так случайность спасла наших старшаков от занятия спортом. Если бы Полуян открыл сушилку, он бы сначала так бы разорался, что перепонки бы полопались, а потом после занятий всех бы погнал кросс по стадиону бегать. При чем всех это значит ВСЕХ! Всех при всех в училище. И конечно же перед этим пояснил бы все почему и из-за кого бегают все курсы и отделы. Воспитание чувством локтя и коллектива. Мне кажется, морпех эти все фокусы с сушилками знал. И были моменты когда всё училище бегало кросс по большому кругу вокруг дурки.
Но при мне были просто плановые кроссы, зачетные. В наказание было однажды, но тогда нас воспитывал Гашков. И это случилось из-за меня. Я крикнул как-то из окна вслед Войтову «ФАНЕРА!!!». А он конечно же знал своё прозвище. И тогда незамедлительно нас построили и требовали сознаться, кто крикнул. Я молчал в строю, а сокурсники знали, что это я, но тоже молчали. И тогда в субботу вместо увольнения после занятий у нас был кросс по стадиону и даже не в спортивной форме. Когда мы нарезали кругов 15 по 400 метров, тогда один курсант (промолчу кто) мне заявил, или я сознаюсь или он меня сдаст. Ну что ж, сознаюсь сам. Сознался перед строем и попросил у Войтова прощения. Думал порвет меня. Но он руку пожал и сказал, что я молодец. И все молодцы. Только вот он не знал, на сколько нас хватит.
Позже был другой случай. Этот курсант, который меня заставил сознаться, сам попал в неприятную ситуацию. И Гашков сказал при всех, если мы все согласимся и простим его, то ему ничего не будет. Вот так-то, жизнь повернула колесо на 180 градусов. При чем, не долго ждать пришлось. Он к каждому подходил и просил что бы его не гнобили. Ко мне тоже подходил. Так хотелось отдать должок. Но не стал. Месть не приносит счастья. Простил его, даже не стал припоминать стадион. В конце концов не кровная же месть. Тогда я был виноват. Теперь он виноват. И оба раза откупались все.

(продолжение следует)
8. Первая сессия - Кирилл А. Морозов
Отгремели салютами и ракетницами новогодние праздники. Тогда отдыхали по 3 дня. Рождество не праздновали. Ну, то есть в семьях, на кухнях «хрущевок» это был повод выпить, но выходных тогда не было. И началась первая моя сессия в ЛМК. Сначала сдавали предметы, которые заканчивались в первом семестре на весь срок обучения.
Электротехника, преподаватель Белов. Весёлый и добрый дедушка. Он никого особо не гонял по своему предмету. Но рассказывал случаи из жизни, и чаще со смертельным исходом. Вот что бывает, если не знать азы электротехники. Он научил нас самому главному. НИКОГДА НЕЛЬЗЯ БЫТЬ С ЭЛЕКТРИЧЕСТВОМ НА ТЫ!!!! Вдаваться в подробности предмета не буду. Скажу только одно. Мы его слушали всегда с интересом, и он никому ни одной двойки не поставил. Я получил «отлично».
Физику преподавал Джузеппе. Тоже престарелый и добрый дедушка. Прическа у него была как у Джузеппе из нашего детского фильма из СССР «Буратино».
Я извиняюсь за то, что не помню полностью имён и фамилий наших преподавателей. Но время даже память не щадит. Прозвища и те не все помню. Сразу скажу, что АБСОЛЮТНО ВСЕ преподаватели были у нас уважаемыми. Некоторые были конечно строгими и беспринципными, но обид на них не помню. К тому же практически все пережили в войну блокаду Ленинграда в разном возрасте и часто нам рассказывали про ту жизнь. И мы их слушали и слушали и слушали. Я еще буду писать их воспоминания дальше.
Черчение, преподаватель Кулик. Молодая и красивая женщина лет 35 примерно. Очень добрая и отзывчивая. Поставила мне трояк.
Некоторые предметы уже не помню.
И, конечно же, алгебра с элементами высшей математики. Преподаватель Тоболина Валентина Михайловна. По алгебре были просто зачётные контрольные. Этот предмет изучать еще семестр.
И вот началась сессия. Сессия была у всех курсов. К новому году 4й курс уже выпустился и главными стали третий курс. Им выдали мицы с козырьками и они с ними не расставались.
Подготовка к сессии началась примерно за 2 недели до НГ. Лекций не было. Мы на занятиях разбирали вопросы, ответы на них, конспектировали. Некоторые преподаватели даже говорили писать шпоры, но если с ними поймают на экзамене, то банан обеспечен. Дело в том, что когда пишешь шпору с ответом на вопрос билета, ты еще раз пробегаешь глазами по ответу и память рукИ при написании тоже кое что запоминает. В общем, у нас можно сказать сессия была не такой нервозной как у студентов. Мы под строгим контролем посещали все занятия и вели конспекты. И на занятиях проводились небольшие контрольные «летучки». Да и стимул был учить задания, хотелось в увольнение попасть.
Но всё же, я умудрился по алгебре получить за первый семестр 3 банана. Два к сессии исправить успел. При чем приходилось реально в темы въезжать. Попытки сдачи измором Тоболина не воспринимала. А вот третья двойка так и перешла во второй семестр. Был второкурсник, который так и не сдал алгебру еще с первого курса. И его отчислили.
В общем, дело шло к каникулярному отпуску на 2 недели, а у меня был банан по окончании сессии. Домой очень хотелось. Более половины года не видел родню, друзей. А тут двойка никак не исправлялась. И мне строго настрого запретили покидать ЛМК. В увольнения я еще кое как отпрашивался, мне телеграммы мама присылала, что переговоры назначены на выходные дни. А в то время скайпов и мобильников не было. Межгород только заказывали заранее, и тогда 1 минута стоила рубля 1,5. Можно было срочные переговоры заказать в течение часа, и тогда минута стоила около 3 рублей. А таксофоны пятнашки (15 копеек) глотали со скоростью 1 монетка, за секунд 10.
А те, кто были с Владивостока или Совгавани, зимой в отпуска не ездили. Только летом. Далеко. За 2 недели не поспеть, а самолёт нам не оплачивался.
В общем, путем нехитрых убеждений, и кое каких мухлежей с телеграммами из дома, мне удалось убедить начальство в необходимости поездки домой в первый каникулярный отпуск. Добираться 1300 км. Сначала самолётом 1000 км, потом автобусом или попутками еще 300 км.
На самолёт меня провожал старшина группы Головка. В аэропорту со мной был до самой регистрации. Потом перелёт на АН-24 почти 3 часа и вот я в другом аэропорту, почти дома. Меня встретил Отец. Он был на служебном «москвиче-каблук» (пирожковоз). В аэропорту, когда мы садились в машину, к нам подошел солдат-срочник. Он увидел номера своего региона на «пирожке» и слёзно просился с нами. Всего 2 места и он согласен был ехать в будке. Зима, январь, холод, а ему ехать часа 2,5. Там он на трассе, сказал, что выйдет. Вот так молодым ребятам хотелось домой. Мы его взяли, и батя сказал сидеть тихо. Запрещена перевозка людей в будке.
Тут я немного отступлю от темы ЛМК. Просто помню те эмоции. Первый отпуск, я в морской форме. Да и друг как узнал, что я пишу воспоминания, просил меня о нём упомянуть.
В общем, приехали мы часу в 12-м ночи, стол накрыт, мама колотится на кухне и там же за столом сидит мой друг и одноклассник Андрей. Мобильников ведь не было, и он просто терпеливо ждал моего приезда уже около 2-х часов. Батя к полудню выехал за мной, через 6 часов был в аэропорту. И потом через 5 часов вернулся со мной. Ночью было ехать веселее. Трасса была пустая. Солдат вышел на трассе через пару часов и пошел в сторону ответвленной дороги к своему селу. Ему идти 7 километров, ночью, в злом холодном снежном ветреном январе. И вокруг одна степь и ни единого фонаря. Сильна воля человека, когда он идёт домой. От предложения доехать до села, он нас отговорил. Дорога степная, разбита тракторами. И на том огромное спасибо!
То, как я провел отпуск, особо описывать не буду. Так упомяну, что заходил в школу, прошелся по друзьям-одноклассникам, по одноклассницам. Много выпивал. И всё время был в морской форме. Это всех, разумеется, будоражило. Я был центром компании. Многие даже гордились и старались поближе быть ко мне. Я это чувствовал и совершенно не задирал нос. Я общался со всеми и по многу. В общем, Друг Андрей, меня так дожидался практически каждый мой отпуск у меня дома. До самого выпуска.
И еще есть друг и одноклассник Игорь. Тоже дружим до сих пор. Он поступил в Кировоградское высшее авиационное училище гражданской авиации (КВЛУГА). Украина. О нем чуть позже, про второй отпуск буду писать и обязательно о нем расскажу. В первый отпуск мы с ним не встретились. У него он был позже, чем у меня.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Друг и одноклассник Андрей. В школе часто дрались с ним в младших классах. Потом сдружились.
Шевроны нашил в отпуске для фарса, повыпендриваться. Ну а кому не хотелось?



Отпуск пролетел как пуля. Как же не хотелось обратно в дурку. Хотелось вот так вот ходить в форме по гостям, где ты был желанным кумиром-моряком в бескрайних степях. Хотелось постоянно с друзьями выпивать и ходить по всем кто меня знает, где тебе наливают, и закусить дают. И учиться больше не хотелось. Хотя даже не строгая учеба наряды и распорядок дня отбивала охоту возвращаться, а гнёт старшекурсников. Этот гнёт не кончался. Нас постоянно гнобили те самые 3 му.ака. Остальным уже было на нас наплевать. Мы даже кое с кем сдружились. Шиш, Катя, Гагик, Горбатый, те самые нормальные из старшего курса. Но вот те трое, нам так и не давали жить спокойно. Постоянно нас задевали, следили за нами и только и ждали момента, что бы в очередной раз дернуть, прицепиться и что-то заставить делать или просто стоять и выслушивать их нытьё про то какие они «старички уважаемые», а мы караси во всём виноватые. Но об этом я никому не рассказывал. Терпели все и я терпел. Да и зачем домашним знать про такое. Сразу же подумают про оголтелую дедовщину. И про питание ничего не рассказывал. Просто попросил по возможности слать мне посылки с провиантом. Ну так, для разнообразия.
Посылки слали многим, и мы часть провианта отдавали старшакам, делились. К тому времени народ начал беднеть. Продукты в магазинах были в не большом количестве. И их уже нельзя было просто так купить, надо было выбирать между маслом и колбасой, между хлебом и молоком. По этому, мои родители не могли часто собирать мне посылки. У нас даже видака не было дома, хотя уже у многих был. Еще и братик младший был, который каждый день радовался, что я дома. Даже письма мне писал в дурку, рассказывал, как тяжело им было. Зарплаты не поспевали за ценами. А когда я начал собирать сумку в дорогу, он даже немного плакал. Не хотел меня отпускать.


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Моя семья. Мамы к сожалению в живых нет уже. Умерла в 1998 году. Не дожила 3 недели до рождения внучки (моей дочки). Отец тоже был курсантом Владикавказского высшего военного общевойскового училища в начале 1960-х годов. Братишка и сейчас служит. В звании подполковника.



Опять дорога, самолёт, Пулково и вот захлопнулась дверь кубрика за мной. Еще утром был дома, а теперь вечер перед отбоем. Блин… я под впечатлением… ничего не хотелось, даже есть. Помню, прибыл в субботу, на следующий день каким то чудом не загудел в наряд, и по быстрому убыл в увольнение. Очень не хотелось видеть эти надоевшие лица старшаков и слушать их придирки. Да и к тому же родственникам которые Питерские, кое каких гостинцев со степей привёз и им надо было передать.
Пробыв у своих почти до вечера и снова наевшись домашних харчей, я поехал в дурку. Вообще ноги отказывались идти. Перед глазами постоянно всплывали картинки из отпуска. Сцены пьянок, ночных утех, лица девчонок, столы с шикарной закуской. И вот снова забор, распорядок, занятия.
Вечером перед отбоем начал побаливать живот. Не знаю от чего. Может от контрастов еды, а может еще от чего то. Я ночью вставал пару раз с попытками вырвать. Ощущение тошноты было, но ничего не выходило. Дежурным по роте был Горбатый с 3 курса. Он был нормальный, спокойный и адекватный парень. Он увидев меня бледного, спросил о самочувствии. Я сказал, что живот болит и рвота накатывает. Тогда он резко сказал мне собирать шильно-мыльные, одеваться и срочно идти в санчасть.
Санчасть у нас находилась в деревяшке. Так почти под утро я в робе, шинели и с пакетом прибрёл в санчасть. Там сразу дверь открыла пожилая медсестра, и быстро меня оформив, провела в палату. В санчасти было 6 стационарных палат, 2 из которых были за ограждением (изолятор), и пара процедурных кабинетов.
В школе я лежал в больницах. Привычно уже было. Один раз после укуса крысы (на мусорке поймал, за палец укусила), второй раз с болями в животе. Но санчасть это нечто другое. Это вроде бы и с распорядком дня, но нет зарядок по утрам. Можно спать до 8 утра. Только часиков в 6 нас будили, ставили градусники, а потом мы снова засыпали. В санчасти была столовая и туда завтрак, обед и ужин привозили и столы накрывали. А мы как бояре прямо из палаты в тапочках шли откушать. Потом после завтрака был обход, прием лекарств и весь день можно лежать или смотреть телевизор. Потом так же обед и тихий час как в детсадике. Потом даже нечто вроде полдника было. Печенька с кефиром или яблочко. Потом снова процедуры и ужин. После ужина телевизор, смотреть можно было часов до 12 ночи. Дежурные офицеры заходили очень редко. Медсёстры были лояльные. В общем санчасть это рай для курсанта. Эдакий оазис рая в пустыне внутри забора.
Некоторые лежали в госпитале. Рассказывали, что там лежали все рода войск, и так же процветала дедовщина. Самые младшие там шуршали, а кормежка была еще хуже, чем в дурке. Но мне повезло. Я лечился в санчасти ЛМК.
В общем, в то утро когда я поступил, мне промыли желудок, взяли анализы, назначили пилюльки, и я 10 дней там пролечился.
10 дней я ничего не делал, а только ел, спал и смотрел телевизор. А сокурсники летали, шуршали, учились. Такой режим после отпуска меня немного от стресса возвращения привел в нормальное состояние, и мне снова захотелось носить морскую форму. Пока я лежал в санчасти, сокурсники съездили на разгрузку картофеля, на товарную станцию. Там они разгружали вручную вагон с мерзлой картошкой. Я не хвалюсь, что схитрил и лег в санчасть. Я ведь не знал, и живот у меня реально болел.
Самое плохое, что было в санчасти, не было сигарет. У меня оставалось при поступлении пол пачки, а те кто лежал со мной тоже либо были без сигарет, либо некурящие. В роту конечно я звонил, и однажды мне принесли сигарет но не много. И они кончились быстро. И я 2 дня был без сигарет. Потом в палату положили еще 2х третьекурсников. Один был судомех, другой судовод. Оба нормальные и не задиристые. Вот они были опытные и перед тем как лечь сходили в город за сигаретами. У третьекурсников были увольняшки всегда на руках. Им всего лишь надо было записаться в журнал, и можно было выходить в город. Они угощали меня и еще того парня сигаретами без всяких просьб. Нам подарили по пачке и потом еще разрешили брать их сигареты из тумбочки, когда понадобится. Я пытался им денег дать, не брали. Вот это были ребята! У нас тоже были такие же. Горбатый меня не раз угощал сигаретами, когда я дневальным был, а он дежурным. И еще много кто делился с нами конспектами. Но вот тех троих мудней я не забуду. До сих пор в ушах их противный визжащий голос. Если прочитают, думаю себя узнают.
Как то вечером мы смотрели телевизор. Думали как обычно посмотрим его далеко за полночь. Начинался какой то фильм начала 90-х, ну те которые были с плохими окончаниями (типа груз 200). Дежурной медсестрой была та самая пожилая бабушка. Она в 23.00 подошла и выключила нам телевизор. Курсанты возроптали, кто-то обронил фразу «ну как при Сталине, тоталитаризм…». А медсестра сказала, что гордится тем временем и самим Сталиным, и что жила при нём. И еще она плакала вместе с родителями, когда Сталин умер. И плакала по-настоящему. В то время стало модным разоблачать всякие культы личности. Повылазили откуда то горе-журналисты (журнашлюхи), и в погоне за жареными утками даже готовы были ради сенсации врать, врать и врать в своих желто-пёстрых газетёнках. Для меня как для юноши новое перестроечное время было непонятным и неизвестным. Но вместе с тем уже понятным в плане бедности и нехватки денег и продуктов. Противники СССР можете идти мимо. При СССР всё было. При горбачевщине все ушлые стали барыгами, и настало то самое время, гадкое беззаконие, которое вы пытаетесь приписать СССР. Нет ребята! Не смешивайте СССР и горбачёвщину! Но медсестра реально жила при Сталине. Да его боялись и уважали, и нынешние бы казнокрады при нем жили бы не во дворцах, а в гробах под землёй с холмиками без табличек с именами, а не то что бы с оградками. И она нам рассказала как жила в блокаду маленькой девочкой. Они ели побелку со стен, соскабливали ее и разводили с водой. Побелка была не опасна для здоровья и на какое-то время забивала жуткий голод. А самой большой радостью было, когда с консервного завода привозили рыбьи кишки. Они их проваривали или замораживали и так ели. Кишки были горькие от желчи. Самое лакомство были пузыри и печень щуки. Она много чего рассказывала жуткого. Но, то была война. Канализация не работала, и повсюду за углами можно было вступить в фекалии. Однако настало такое время, когда людям было нечего есть, совсем, по несколько дней, и разброс фекалий прекращался и вовсе. Может я что-то неприличное написал, но так было. Ну не может выйти снизу если сверху ничего не зашло. А еще случались нередкие случаи людоедства. Милиция часто находила трупы людей с вырезанными филейными частями, или обрезанные от мяса человеческие кости. К этой теме еще вернусь.
И снова подъём, зарядка, распорядок, занятия и напряги со старшаками.
4й курс выпустился и СВОшниками стали заступать 3й курс. Самый козырный наряд был у помощника дежурного (помдеж). Он был наделен полномочиями дежурного офицера, находился в дежурке за пультами и телефонами, а главное ему выдавали на сутки штык-нож. О, это для меня было супер, носить на ремне настоящий штык-нож. Для чего я не знаю, но как символ того, что ты вооружен это было действенно. Возможно, так нас приучали к ответственности за вверенное оружие. Применять его никто не знал как. Ну и еще 2 дневальных носили штык-ножи. Это дневальный на входе в дурку и дневальный по УК 1, там где располагались кабинеты всего руководства. Ну и еще когда гражданские люди приходили к курсантам и видели дневального со штык-ножом, на них это производило некое впечатление как от вооруженной охраны. Время было такое, любое упоминание об оружии остужало пыл неизбалованных людей живших при СССР.
Во втором семестре появились новые предметы. Философия – преподаватель Хубецов Иван Александрович, и он же был ППР (воспитатель) в 11 роте. Философия это такая муть. Я уже писал.
Элементная база радиоэлектронной аппаратуры (ЭБРЭА). Преподаватель Гаврюшина Ривека Ароновна. Тоже пожилая женщина заставшая блокаду. Сам предмет конечно же полезный и нужный, но уж очень дотошный. Ривека Ароновна по натуре была доброй и общительной, но бананы рисовала как из пулемёта. Она тоже рассказывала, как ей в блокаду было лет 6 и она отчетливо помнит то время. В то голодное время на рынках и просто с рук часто продавались или выменивались на что-то мясные шарики. За настоящее мясо выменивали фамильные драгоценности, картины, золотые часы. Золото обесценилось вплоть до того, что за грамм 300-400 ржаного хлеба, можно было выменять шкатулку из золота или еще какую то вещь типа яйца Фаберже.
Родители ей запрещали подходить к таким людям. Ну откуда взяться мясу в блокаду в таком количестве? Естественно это было мясо человека. Её саму чуть однажды не съели. Она вспоминала, как ее на улице окликнула какая-то женщина и повела в другой дом. В доме пахло вареным мясом. Её приготовились уже обмыть и стали готовить тазик с водой. Ну не ради же гигиены будет незнакомая женщина мыть чужого ребёнка просто так? Но во время бдительные соседи подняли шум и за Ривекой пришли родители. Вот так её чуть не съели.
Я всех предметов не помню. Пишу про те, которые остались в памяти. А главное, ненавистная мне алгебра осталась. И бананы из журнала никуда не делись.
Так тихой сапой мы приблизились к празднику 23-февраля. День СОВЕТСКОЙ АРМИИ и ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА. В столовой на завтрак были накрыты белые скатерти. Про праздничную кашу на праздничной воде я писал уже. Нам снова выдали белые ремни и белые перчатки. Мы торжественно прошлись по плацу под оркестр и нас распустили в увольнение. Торжественный марш так же проходил и по Рамбову, в общей колонне с другими военными моряками, маршировали и наши курсанты. Туда отобрали самых рослых из всех курсов.
Такое же празднование было и 7 ноября. Наша коробочка шла под флагом вспомогательного флота.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.


Могу ошибаться, но кажется был на тот момент вот такой флаг.
Для меня тогда это был самый красивый флаг из всех родов войск.
Я был низкого роста и меня на такие парады не привлекали.
За это время проведенное в дурке были еще приключения. Однажды гуляли по дворцовой площади в Питере. Нас было 3 курсанта. Мы были в шинелях. И тут к нам в арке прицепились какие то пьяные гопники, старше нас по возрасту. Ну и начали глумиться, руки распускать, толкать и ногами махать. Разумеется мы отбивались как могли, одному гопнику хорошо врезали по морде. И он заорал что есть мочи, что то типа «мореманы совсем оху..ли! Народ помогите! Питерцы выручайте!». Их было 4. И вот в нашу сторону бегут уже 5 парней в гражданке. Ну всё! Нам конец… Приготовились умирать. Те парни подбежали вплотную и с криками «Мужики! Мы из ЛАУ! Помощь нужна?» И тут стало понятно, гопники разбежались в рассыпную. Их кинулись догонять и двоих настигли. Провели по ним серию воспитательных ударов и отпустили. Оказалось, что к нам на помощь пришли курсанты из Ленинградского арктического училища. Они услышали крики из арки о призыве бить мореманов, увидели как нас в форме валяют по грязи и не раздумывая кинулись на помощь. Вот так нас спасли братья-курсанты. Ребята из ЛАУ! Вдруг прочитаете. 1992 год, февраль месяц, дворцовая площадь. Драка курсантов с пьянотой. Спасибо вам братцы! Зря про вас существовала на тот момент такая молва «чтоб обоср..ть морскую славу, какой то х.й придумал ЛАУ» Это не про вас точно! А те, кто это придумал, просто уроды-стихоплёты! Нас ребята из ЛАУ проводили до самого Балтийского вокзала. Больше я никогда и никого из них не встречал.
Еще к тому времени меня познакомили с курсантами из ленинградского речного училища. Кто-то из курсантов наших знал тех курсантов. Так и познакомились. Раза 3 был в общаге у речников. Ходил к ним в столовую на обед. Ох я вам скажу там и шикарно кормили. Котлетки, гуляш, салатики, гречка с подливкой. Хлеб свежий всегда. И жили они в общежитии. Никаких тебе увольняшек, ни тебе построений. Ну так могли конечно в определенные дни построить для проверки. Но нарядов никаких не было. И ходили они в гражданке после занятий. Мне что бы в столовой за своего сойти, дали фланку с их знаками различия шевроном 3 курса, ремень сняли, гюйс не одевали. В общем, привели в максимально разгильдяйский вид, что бы за своего сошёл. И дискотеки у них назывались «скачки». Туда пускали вообще всех. Однако скажу, что был на «скачках» 1 раз, и ни драк ни пьяных не видел. Время что ли было такое. По инерции от СССР у людей уважение было друг к другу. Вот и почувствовал разницу между училищами. В Макаровке было строго. Тоже построения, распорядок, хотя и гражданское училище. У нас понятно что ВМФ, а в речном всё очень просто. КПП конечно было, и там сидели 2 дежурных курсанта, но им было всё равно кто куда проходит. И так я позавидовал речникам тогда. Но, всё же гордился тем, что у меня подготовка на морские и океанские суда, а не на баржи и теплоходики. В общем, кто на что учился.
7. В одном кубрике с третьим курсом. - Кирилл А. Морозов
Настала середина октября 1991 года. Мы пообвыклись со всеми потрясениями. Втянулись в дежурства, наряды, в распорядок дня и учёбу.
Дежурный по роте был наш сокурсник-армеец, дневальные просто курсанты. И вот вечером, после ужина мы были на сампо. Приходим в кубрик и начинаем понимать… вот оно настало, свершилось худшее чем нас пугали. Левую сторону занимали несколько человек в гражданской одежде. Это начали прибывать с практики третьекурсники. Кто то был бородатый, у многих были волосы на манер американских длинноволосых мачо, у одного даже по плечи.
Дневальный рассказал, сначала зашли двое и с порога начали цепляться к нему. А кто ты такой, почему это, а чего так, почему «смирно» команду не подаешь, когда третий курс в кубрик заходит. В общем эдакие супермореманы прибыли, любите их.
Но командир Клён знал, чем обычно оборачивается прибытие третьего курса. Он был у себя в канцелярии, и когда услышал, как третий курс глумится над дневальным, вышел в коридор и громко по фамилии одернув старшаков, спросил, почему в гражданской форме одежды, с длинными волосами и небритые? Старшаки сразу осеклись, поняли, что вечером не получится над нами поглумиться. И тихо прошли в кубрик. Клен выходил потом как только скрипела дверь и лично встречал каждого третьекурсника, обнюхивал каждого, проверял сумки, чемоданы на предмет алкоголя и прочего запрещенного. А запрещалось многое. На территории училища были запрещены электробытовые приборы (кроме утюгов), радиоприемники, плееры, алкоголь, гражданская одежда, продукты питания. Для Сергея Михайловича что третий, что первый курс были одинаковы. И вот левая сторона кубрика начала понемногу наполняться старшаками. У нас койки стояли в 2 яруса. У них в один. Их оказалось не более 35 человек.
Когда Клён уходил к себе, с левой стороны в нашу сторону слышались окрики. Подушку быстро мне нормальную, одеяло мне нормальное ну и прочие фразы. Мы поняли. Если Клён уйдет, нас просто замордуют издёвками и полётами. Клён ушел после отбоя. И тут началось.
Нас после 12 ночи всех подняли, в трусах построили на центральном проходе и около часа нам вдалбливали в грубой форме, о том, что мы обязаны, что должны и как себя вести перед третьим курсом. Всего то, на 2 года нас старше, а вели себя как будто пересекли 7 морей, чайки гадили им на грудь, несколько кругосветок прошли, чуть ли не битву Цусиму выиграли, и под Нарвой воевали с самим Петром первым. Кичились тем, что они добрее, чем тот третий курс, который был у них, когда они были первым курсом. Якобы те им сразу в лицо били. Ага, поверили. В ЛМК не просто за драку, а даже если один курсант ударит другого, сразу отчисление. Ну, то есть конечно же дрались, но что бы синяков не было. За синяк, обнаруженный у курсанта, сразу же проводилась служебная проверка, и отмазки типа упал об подоконник, не проходили. Свидетели якобы это видевшие, опрашивались раздельно и быстро истина устанавливалась. Не могли все одинаково рассказывать в подробностях.
В общем каждый вставил свою лепту в наше воспитание. Потом к третьему курсу подошел наш армеец, и сказал завязывать. Я не знаю, откуда и как старшаки узнали кто армеец, но их не трогали и даже слушались. Те, кто в реальности прошел срочную службу, дедовщину, настоящую муштру и наряды с боевым оружием, которые не косили от армии, не испугались, были в авторитете в ЛМК.
На четвертом курсе в 22 роте был армеец, который служил в ВВ, конвоировал осужденных. У него от плеча наискосок до бедра был большой и страшный шрам, перекосивший всё тело. Это его ЗК порезали во время бунта в колонии. Вот он был почти легендой. У него была какая то правительственная награда за тот бунт.
И потом понеслась наша «сладкая жизнь». Нас постоянно третий курс держал в напряжении. В первую неделю мы «летали» перед отбоем. Потом играли в «три скрипа». Это когда нам старшаки дают отбой, мы укладываемся и после их хлопка если в течении минуты раздавалось от шконок три скрипа, нас опять поднимали и мы снова летали. Отбой с укладкой формы за 45 секунд. Отбой без укладки формы за 10 секунд. Подъём и построение в полной форме за 45 секунд. Это продолжалось месяца 2 каждый вечер, кроме выходных. Очень хотелось в наряд на камбуз. Только там было спасение от этих напрягов. Однако интерес у многих старшаков к нам стал пропадать. Многие перестали нас гонять и даже общались почти на равных. Но были несколько чудаков на букву М среди старшаков, которые до самого выпуска нас гнобили. Они придирались по любому поводу. Часто на развод у нас забирали ремни с начищенными бляхами. Сами начищать их не хотели. Бляхи у первого курса должны быть постоянно начищены до зеркального блеска. Нам выдавали паста ГОИ и обрывки старых одеял для этого. И вот у первокурсника всегда при себе был курсантский билет, авторучка, расческа (хотя мы все были стрижены под 0) и лоскуток одеяла с пастой ГОИ. И в любой момент старший курс мог остановить и проверить этот набор. Если чего то не хватало, вечером полёты. Хотя полёты и так были как само собой положенное действие до отбоя. Наряд на камбуз был спасением. Дневальные и вовсе «вешались». Ведь когда мы были на занятиях, тычки и придирки обращались в сторону дневального. Один стоял на тумбочке 4 часа по 2 раза за сутки. А дневальные свободной смены не могли даже присесть. Они «шуршали» постоянно. То приборками, то какими то бессмысленными заданиями, типа отбивкой одеял на всех шконках по верёвочке, либо отбивкой одеял двумя дощечками для придания прямоугольной формы на изгибах.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Вот так это выглядело
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Красиво конечно, но муторно было это делать

А когда старшаки приходили с занятий, они просто плюхались на шконки прямо в ботинках на эту красоту. Им было наплевать на наш труд. И когда они уходили на обед или занятия мы снова и снова делали отбивку на их стороне. Нам на шконках даже сидеть запрещалось.
По вечерам нас заставляли смотреть новости по телевизору. Все рассаживались на баночки и смотрели как разваливается страна после перестройки. А когда телевизор сломался, мы читали старые подшивки газет. Точнее один курсант вставал лицом к сидящим и читал газеты. А третий курс тем временем делали себе вечерний чай. Они кипятили воду в банках бульбулятором, заваривали чай и ели тушенку, колбаску, выпечку.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Кто служил, тот поймёт

С их стороны доносились ароматы еды, копченостей и прочих вкусных штучек. А мы так и сидели ощущая жуткий голод. От запахов с их стороны кружилась голова, и урчали желудки.
И так практически каждый день до конца первого семестра.
Их гоняли в своё время, и по этому они гоняли нас. Это нисколько не влияло на дисциплину. Это было просто потеха для старшаков.
Мы терпели и знали только одно. В марте они снова уезжали на практику и нам надо было потерпеть 5 месяцев.
Когда мы ходили в столовую, третий курс часто строем не ходил. Всё зависело от того, кто был дежурным по училищу.
Если был к2р «Кирпич» (командир 12й роты судоводов), то он часто стоял в парке и никого через парк напрямик не пропускал, и тогда все курсы шли в строю через плац. Кирпич был очень строгий офицер. Послаблений никому не давал. Сначала в строю шел третий курс просто спокойным шагом, а первый курс сзади чеканил шаг.
Если дежурным был майор «Кошелёк» (начальник фин. отдела), то он был снисходительным и никогда не контролировал курсантов в таких вопросах. Это был спокойный офицер, можно сказать добрый. Были еще «злые» и «добрые» офицеры. «Штирлиц», к3р Исаенков – добрый. А вот к3р «Бульдог» - был «злой». Иногда или у самого входа в столовую либо из окна ОРГСО смотрел на строй Клён. И если он видел, что кто то идёт через парк, то из окна кричал им возвращаться и заново идти через плац строевым шагом.
В столовой третий курс половину пайки не ели. Оттого приём пищи у них становился короче. Минут 10-15. Мы не успевали доесть второе или запить чаем, но следовала команда «закончить приём пищи, встать, выйти построиться!» Зачастую это делалось специально, что бы посильнее нас загнобить.
У третьего курса было 3 армейца. Один был замок «Тёркин». Тот самый который меня брил в первый раз наголо. Вот Тёркин вообще мог обед съесть минут за 7, а мы только первое успевали доесть, и сразу от него звучала команда «строиться». И если кто то после команды еще сидел за столом, тут же поднимался крик-вой от старшаков, что караси опухли, припухли, ох..ели!.
Некоторые четверокурсники могли специально пройти сквозь строй и растолкать первокурсников локтями. Это тоже делалось специально. Могли придраться в парке к какой то мелочи. В общем первый курс называли - без вины виноватыми. Второй курс называли - ни ты меня ни я тебя. Им командовать первым курсом и придираться к ним запрещалось, но их уже никто не трогал. Кто за этим всем следил? Да особо никто. Так было заведено. Если четверокурсник увидит как второкурсник пристает к молодому, то так же мог придраться к второкурснику.
По отделам назначались дежурные. Это были строго четверокурсники. Их называли СВОшники или СМОшники. СВО – судоводительский отдел, СМО – судомеханический отдел. Отделы у нас потом превратились в факультеты. Так вот СВОшник дежурил строго по своему отделу и к судомехам не лез. Эти дежурные контролировали всё, что происходило после убытия офицеров домой. Они носили журнал и туда записывали все замечания которые увидят ну или высосут из пальца. В основном они вели контроль по сампо. Мы во время сампо могли по быстрому сгонять в гальюн покурить, и если нас ловил там СВОшник, он записывал в журнал. Называлось это действие – СВОшник пописал. А потом на утро журнал читал начальник СВО и вставлял пистоны и курсантам и командирам. А СВОшники чувствуя свою суточную власть, соревновались, кто больше попишет. Высасывались замечания порой из пальца. Было даже такое замечание. Курсант вышел из гальюна, покурив там. В гальюнах курить разрешалось, но в строго отведенное время. И вот если курсант покурил там в строго отведенное время, и придраться было не к чему, то СВОшник учуяв запах табака просто писал в журнал, что курсант курил не в гальюне а в коридоре учебного корпуса. Главное пописать, а там уже никто не разбирался ни с чем. Просто получали пистоны все. Однако от третьего курса было тоже польза. СВОшники к нам вечерами в кубрик вообще не заходили.
Старшаки вообще всех первокурсников называли «карасями». Носки тоже так назывались. На флоте портянок не было.
По вечерам в субботу и воскресенье, после ужина были дискотеки. Ранее я уже описывал, что у колонок дрыгался 4й курс, чуть дальше 3й курс, потом второй, и в конце зала толпились первокурсники. Все были лысо-стриженные и девушки не особо тянулись к нам знакомиться. Четвертый курс уже носил фуражки-мицы. Это был шик. Все остальные бескозырки (бески). В зале можно было бески снять. Но когда шли от клуба в роту или наоборот, то бески первокурсники обязательно носили. Так «повелевали» старшаки. До клуба шли за территорией училища. Выходили через КПП и вдоль учебного корпуса 1 доходили до клуба. Клуб примыкал к территории, и был маленький вход изнутри, а основной широкий с крыльцом был снаружи.
Вели дискотеку тоже четверокурсники или третьекурсники. Музыкальной аппаратурой тоже заведовали несколько курсантов со старших курсов.
Пропускали на дискотеку только девушек. Посторонних парней или курсантов из других училищ не пропускали. Как только мы пробовали с девченками познакомиться, они шарахались от нас как тараканы от дуста. Оно и понятно. Лысые желторотики. Еще ничего интересного в нас нет кроме гормонов. То ли дело старшие курсы. Многие на практиках ходили в загранки, многое могли рассказать.
А потом снова понедельник, и снова придирки старшаков, распорядок дня, занятия, наряды, дежурства, сампо, морзянка, вечерние полёты. Уже начали привыкать к такому порядку вещей. Так тихой сапой мы дотянули до Нового года.
Заканчивался первый семестр, Новый год первый курс встречал в ЛМК. После первая сессия и двухнедельный каникулярный отпуск.
На новый год местных отпустили. Иногородних местные к себе приглашали, встретить это традиционный праздник. Надо было только от родителей местных принести письмо, что они на эти праздники берут ответственность за курсанта на себя. Я к тому времени познакомился с девушкой. Дружили мы уже больше месяца. Она была в выпускном классе школы, и приходила к нам на дискотеки. И предложила встретить новый год у нее с родителями. Разумеется я согласился. В наряд я чудом не попал, к тому же мичман Гашков знал её родителей, они в одном доме с ним жили. Вот он постарался и я в наряд не попал. В 22:00 мы с Гашковым вышли из училища и пошли вместе к его дому. Там он меня отпустил в гости. Разумеется выпивать запретил строго настрого. Но мне надо было прибыть к 8:00 первого января в расположение роты. По этому, встречал новый год только с шампанским. Встретил праздник, часа в 4 утра вышел из гостей и спокойно дошел до училища. Было много гуляющего народу. Кругом летали ракеты. Салютов китайских тогда не было, а пиротехника на руках у людей была. Ведь в Рамбове много было воинских частей и достать ракетницу было не сложно. Я потом еще пару месяцев встречался с этой девчонкой. И позже мы как то сами собой разбежались. То была чисто дружба.
К тому времени я сдружился с одним курсантом по прозвищу «Зувич». Это был компанейский высокий и плотный парень, от природы был рыжий. Очень компанейский. Мы делились с ним сигаретами когда у кого то не было. У него отец служил в Севастополе в 9й бригаде. Его отца половина третьего курса знали, они в этой бригаде практику проходили. По этому сильно его не трогали и не придирались к нему. Зувич морзянку освоил, но скорость более 40-50 знаком так и не смог натренировать. После первого курса его перевели на электромеха. Он имел опыт поработать на радиозаводе, разбирался в схемах, в элементной базе. Сам паял приёмники, умел травить платы. У него были плееры, в которые он умело вставлял ФМ-приёмник. Запчасти покупал в Автово на радиорынке. Все предметы он осваивал быстро. Однако основной по приёму морзянки не смог. Перевели его на курс младше. То есть мы перешли на второй курс, его взяли снова на первый курс засчитав все предметы которые он сдал у нас. Таким образом он не ходил на часть занятий и находился в кубрике ЭМЦ (электромеханический цикл). Когда его перевели, мы дружбу поддерживали. Судомехи жили с электромехами в одном помещении. У них был более новый жилой корпус и общее помещение делилось на маленькие кубрики в которых жило по 8 человек. Как комнатки в общагах с дверью. У них было более уютно. Старшиной у них был старший мичман Тельман Дильман Оглы Гарибов. (Можно просто Толик). Тоже был из строгих.
Подведу итог этой части. Сказать что в ЛМУ была оголтелая дедовщина, не могу. Нас не били, в самоход идти за водкой или вкусняшками как в войсках у срочников, не заставляли. Снег убирал исключительно 1й курс, приборки тоже делали первокурсники, на зарядку и везде строем тоже мы. Ну и разумеется реагировать «правильно» на замечания и придирки старшаков были обязаны. По утрам дневального ставили у окошка, сторожить появление дежурного офицера или командира. Первый курс выгоняли на зарядку а старшаки просто спали до самого завтрака. А утреннюю приборку обязаны были делать тихо, без громких звуков, что бы не разбудить «настоящих мореманов». В целом было не скучно. Времени думать о доме не было.
6 часть. Пришла беда откуда не ждали - Кирилл А.
Пришла беда откуда не ждали.

Первое увольнение прошло. Впечатлений масса, за месяц который я был за забором Питер… даже страна, очень изменилась. Везде росли ларьки как грибы после дождя, появилось много красивых (непривычных по виду) иномарок-машин, повсюду рыскали бритые крепыши в кожанках и трико «Адидас» обутые в кожаные туфли. Я думал это какие-то клубы спортивные. Позже узнал, что это были «ракеты», т.е. рэкетиры, братки, бандиты. Цены резко взлетели более чем в десять раз. К тому времени я начал курить, и если в августе я покупал пачку «магны» за 90 копеек, то теперь она стоила около 5 рублей. Первая стипендия была 17 рублей, а уже вторая 40 рублей. Потом стипендии росли быстро, но за ценами не поспевали.
И вот понедельник после первого увольнения. С утра всё как обычно, подъём, зарядка, личная гигиена, приборка, завтрак. Строем на занятия. После первой пары, пришел командир в учебную аудиторию и зачитал фамилии. Всех кого назвали построили и отвели на этаж в ОРГСО… Было непонятно, что вдруг совершили эти курсанты, что их сразу в ОРГСО? Оказалось, что их вина была в том, что они все были 1973 или 1972 года рождения. Да, сейчас поймёте.
Мне в середине сентября 1991 года исполнилось 17 лет. Им было давно по 18, 19 лет. Интрига…
ПОВЕСТКА В ВОЕНКОМАТ!!!!!!!!!!!! Вот что им вручили в ОРГСО. Поясняю. Пока было ЛМУ ВМФ, была военно-морская кафедра для всех обязательна. На всех курсантов действовала бронь от призыва на весь срок учебы, а по выпуску присваивали звание «младший лейтенант запаса». Настоящие офицерские звания.
А когда переименовали в ЛМК ВМФ, кафедру упразднили, и таким образом все вновь поступившие теряли не то что бронь, а отсрочку даже на период обучения. А так как приписные свидетельства вместе с пропиской засветились в военкомате Петродворца, то у военкома были все данные по курсантам первого курса. Вот так, проведя первое сентября нового набора, получив форму и зачитав клятву, курсанты стали призываться на срочную службу прямо с лекций.
И тут началось… до вечера все пребывали в охеренном шоковом состоянии. Ну как так то???? Почему из ВМФ забирают в ВМФ????? Даже речное, рыбное и арктические училища имели отсрочку на время учебы и они к ВМФ отношения не имели, а мы ЛМК ВМФ… и вдруг без отсрочки да в войска. При чем не обязательно на флот (это мы потом узнали).
До вечера среди первокурсников было гудение. Даже старшие курсы нас перестали одномоментно притеснять и смотрели на нас с сожалением, а некоторые даже с сочувствием.
На следующее утро первый курс на зарядку не вышел. У нас не было вождей или организаторов. Мы просто проснулись и никуда не пошли. И судоводы и механики тоже. Дежурный по училищу видя массовое неповиновение сразу же доложил куда то и к 7 утра весь колледж кишил офицерами и мичманами. Нас пытались приказами поднять и соблюдать распорядок. Но мы только построились к завтраку. Никто особо не выкрикивал лозунги, просто молча ничего не делали положенного уставом и распорядком. Пассивная молчаливая забастовка. Строевой шаг никто не соблюдал. Вразнобой шли до столовой. Как старшина не старался, никто шаг не чеканил. Зайдя в столовую, мы увидели, что судомехов нет. И они не появились до конца завтрака. Как оказалось, они объявили голодовку и просто никто не вышел из кубриков. Было ясно, что офицеры ничего не могут сделать. Первого курса набрали около 400 человек, и никто не хотел подчиняться и соблюдать правила. А зачем? Ведь всё равно скоро всех загребут в армейку.
После завтрака мы так же спокойно строем но без строевого шага дошли до кубрика. Взяли тетрадки, ручки и без строя просто дошли до учебного нашего класса. На лекции по расписанию не пошли, а просто закрылись в классе, и молча сидели. За каждой ротой были закреплены учебные классы. Это были простые аудитории, где были только парты и доска. Учебного оборудования там не было.
Кто-то что-то обсуждал в пол голоса. Но все понимали, что тех кому 18 исполнилось и еще в течение года исполнится, все подпадут под эти грабли военкома.
Минут через 20, преподаватели поняли, что курсантов на занятиях не будет. Судомехи так и сидели голодные у себя в кубриках. Судоводы тоже где то были. Мы радисты забаррикадировались в классе. Ну, то есть закрыли дверь через ручку ножкой баночки. Через пол часа стали громко долбиться к нам в дверь. Это были офицеры. Начальник СВФ (фамилию не помню). Это был невысокого роста но упитанный к2р. (После него начальником СВФ был к1р Сыров). Был Клён, начальник РТЦ к2р Грошев, старшина, старший мичман Гашков Юрий Николаевич, и еще офицеры, но я их не знал. В общем звездопад на нас обвалился не шуточный.
Сначала всё было предсказуемо. Крики ВСТААААТЬ!!!!, выйти построиться! Шагом марш на занятия… ну и еще там чего то. Однако никто не встал. Все просто сидели за партами, уткнувшись носом в столешницы. Мы были сломлены повестками, и нам уже было всё равно, что там командуют звёзды (офицеры).
Потом пошли радикальные меры. Нам приказывали вставать по одному. Диалог примерно был такой.
- курсант Пупкин! Встать! Шагом марш на лекцию! Нет? Отчислен!
- курсант Попкин! Встать! БЕЕЕГООМ на занятия!!! Нет? Отчислен!
И так подняв несколько курсантов, и поняв, что никто никуда не идет и не боится слов ОТЧИСЛЕН!, начались более радикально-репрессивные меры:
- Даю минуту, что бы все покинули класс и бегом на занятия! Все продолжали сидеть, уткнувши глаза в парты.
- Тогда всем писать заявления по собственному, родителей оповестим, либо весь курс отчислим за грубое нарушение дисциплины! – так громко заявлял командир роты.
Все не сговариваясь, почти одновременно достали тетрадки, вырвали из них листочки и начали медленно писать заявления об отчислении. В этот момент стояла гробовая тишина, но все чувствовали, что воздух гудит от напряжения. Слышалось шуршание листочков и звуки от ёрзанья авторучек.
Я лично тогда был на распутье. Встать и уйти и продолжить учиться, идти к мечте и тогда стану изгоем. Или отчислиться по собственному желанию и всё объяснить родителям. Хотя если честно, страха перед призывом я не испытывал. Мне еще год можно было не бояться повестки, да и армии я особо не собирался избегать или косить. Ну призовут, значит служить. Не я первый, не я последний, (так девкам первороженицам часто в роддоме говорят. Родишь как миленькая, не ты первая и не ты последняя). Я тогда успел написать полторы строчки и остановился, я был в раздумьях. Мысленно сочинял, что скажу родителям вернувшись. Одна моя половина была за коллектив, другая сама за себя. Я выжидал.
Видя такое положение дел, видя что мы частично подчиняемся приказам (пишем заявления), выбираем сами такие репрессии в отношении себя, офицеры вышли в коридор. Там начальник СВФ глотал какие-то таблетки и вытирал пот. Остальные начали совещаться прямо в коридоре. Кто-то из курсантов расслышал обрывки фраз…
- вроде бы стекла не бьют, мебель не ломают, не бунтуют но и не подчиняются….
В общем в тот день все в ЛМК поняли, сплоченный первый курс, это не желторотики, это всё таки люди, с характером и желаниями. Нас потом вечером старшекурсники даже не трогали с полётами. В наряд в тот день тоже никого не поставили, что бы избежать какого нибудь подвоха от нас. Так продолжалось 2 дня. В столовую не ходили, но в чепок бегали часто. Чепок закрыли потом поняв что мы там харчуемся.
На третий день мы опять без завтрака пошли в класс а не на занятия. К голоду уже относились спокойно. Эмоции забивали аппетит. И тогда Офицеры сделали хитрость. Они отделили всех кому было 17, и сказав: «вы то чего тут бунтуете? У вас еще год впереди, что-то решим, решили же вас до присяги не забирать….» Проговорились. Оказывается, военком знал об отмене кафедры, и повестки стал строчить сразу же, как только 18-ти летний прибывал в ЛМК и становился на учет. Хорошая страда для военкома, за нами бегать не надо было. Все на месте и нас много. План на ура перевыполнит по призыву. И вот повестки в ЛМК приходили пачками уже с 3-го сентября. Офицеры ездили к военкому и убедили его (или упросили) подождать хотя бы до присяги. Ведь всё-таки не от родителей забирают, а из училища. Ну как так то? Поехал, поступил и оказался в армии? Одно дело из дома забрать, и совсем другое из ЛМК. Вот так нас раскололи на призывников и пока недоросших. Примерно пополам получилось. Мне до 18-ти лет был ровно год. Кому то меньше. Но мы пошли в кубрик. С остальными беседовал Клён. На этот раз не так жестко, а рассудительно и по доброму, по отечески.
После остальные пришли в роту и рассказали, Клён объяснил, что тут не студенческая общага, хочу - хожу, хочу - не хожу на лекции. Либо живем по распорядку, либо уходите по нормальному, а не за пропуски занятий и за грубое нарушение дисциплины. Обещал, что если кто-то не хочет призываться отсюда, то отпустит по собственному желанию без родительского разрешения. Ведь у нас если курсант хотел сам отчислиться, то вместе с заявлением он предоставлял заверенную телеграмму от родителей об их согласии и полной передаче ответственности от ЛМК к ним.
Таким образом, порядок более-менее восстановился. Раскол среди нас так и не произошел. Все понимали, что кто-то раньше, а кто-то позже родился, и тут присутствовало не личное желание, а генетическая абсолютная случайность.
Вот многие нынешние золотые дочки-сыночки кичатся, что это судьба, что они родились у депутатов, министров, и прочих крупных олигархов. Нет ребята. То что ты родился не в бараке а у богачей во дворце, это генетическая случайность. Безусловно, родители достигли или еще каким образом получили богатства, но ты сынок из золота, просто тебе повезло. На твоем месте мог быть любой.
И вот первый курс после трёхдневных потрясений снова восстановил привычный ритм жизни. Повестки приходили, но не пачками. Так, 1-2 в неделю. За первые половину года у радистов призвали человек 20. Тех, кто получил повестки, отпускали в увольнение, (домой позвонить), затем он собирал вещи и прямо в курсантской форме в сопровождении офицера ехал в военкомат. Ведь ЛМК нес ответственность за каждого. И если курсант не отчислялся, то его сопровождали в военкомат и там передавали военкому. Потом отчисляли тем же днем.
Еще человек 5 просто сами отчислились и уехали домой. Им выдавали паспорта (паспорта у нас не хранились, их выдавали по заявлению с пояснением причин надобности), изымали курсантский и профсоюзный билет и выдавали деньги на билет. Да деньги. Воинские требования нам не положены были.
Однажды мы чистили картошку. Нас человек 20 было. Дежурным по роте назначен был Коростель. И вот он только заступил, мы поужинали и пошли на чистку картофеля. Минут через 20 Коростель зашел к нам в бушлате и с вещмешком.
- Всё ребята. Сняли с наряда, на улице мичман ждёт, отпустил попрощаться с вами, повестка пришла, прям после ужина вручили в ОРГСО. Честно скажу, таких курсантов провожали как будто бойца на войну. Ком в горле, почти слёзы. И в голове постоянно сверлит вопрос НУ КАК ТАК ТО??????
Потом еще через неделю забрали парня из Калининграда, а еще через несколько дней забрали радиста из Клайпеды. Все пошли служить в Советскую армию или на флот. Помню тогда, кто-то из курсантов звонил на местное телевидение и Невзорову в 600 секунд. По местному телевидению нас не показали, а только стены и забор ЛМК, сухо констатировав, что в колледже курсантский бунт, из-за вручения повесток и нежелания служить. Вывернули журналисты ситуацию так, будто мы не хотим родине служить. То есть отучиться на казарменном положении 4,5 года, а потом идти еще лет на 20 на флот по их пониманиям, это нежелание служить Родине? Они никого не опрашивали, интервью не брали и не разобравшись в ситуации на ура выдали новость. Вот такие они журналисты. А Невзоров и вовсе никак не отреагировал. Сообщили не ему ведь лично, а кому то из его помощников. А ведь мы тогда ему верили. Он был интереснее чем программа новости. Был кумиром среди акул журналистики у 90 % населения Питера.
Но среди наших курсантов РТЦ были и шельмецы. Все знают, что в критической ситуации проявляется настоящее нутро человека. Либо он ведет себя как герой, либо гниль вырывается как прорванный гнойник. Были такие двое. Прозвищ и имен называть не буду. Прочитают - узнают себя. Так вот, им не было 18 лет. Они были компанейские классные рубаха-парни. Даже считали некоторых лохами, старались в компаниях быть уважаемыми, шутили, песни пели, взывали к честности и сплоченности поцанства, топили за то, что бы никто не крысятничал. Но решили под шумок отчислиться. Подмухлевав телеграммы с заверенными подписями (это было не сложно), они отчислились, но перед отчислением назанимали денег у всех и по многу. У меня тоже. Для сравнения скажу, стипендия была 40 рублей. Среднемесячная зарплата в стране была 300-500 рублей, у меня заняли 600 рублей, которые мне переслали родители. И вот эти двое, заняв у многих курсантов от 100 до 500 рублей, безбедно пару месяцев тусовались в Питере по кафе и дискотекам. Вечерами приезжали в роту, через забор после отбоя проникали в кубрик, ночевали, и перед подъёмом уходили. Иногда переодевались в робы наши и ходили с нами в столовую по выходным. Ведь местных отпускали в увольнение на все выходные и зачастую порции были лишние. Так они просуществовали пару месяцев. Потом когда к ним стали обращаться с возвратом денег, они пообещав вернуть к вечеру, смылись как подлые мыши. Потом одного я встретил в Мурманске. Я был на практике, он каким-то матросом на каком то судёнышке. Выглядел несчастным, глаза потухшие. Видно жизнь потрепала.
А второго нашел через много лет в соцсетях. Красивая жизнь у него на фото. Друзья в обнимку, джипы, шашлыки, клятвы в верности, самый лучший друг и т.д. Противно было смотреть на этого «самого лучшего друга». Помню комментарий к его фото… ЧЁТКИЙ ПАЦАНЧИК. Ну-ну, давай пацанчик, твоё нутро всё равно наружу еще раз прорвется. Не сомневаюсь. Я ничего не стал ему писать. А смысл? Достаточно и того что я знал про него и еще более 20 человек из курса. Земля круглая, мир тесен. Жизнь сама расставит точки.
Подведем итоги. Поступило нас 60. Двое отчислились в течение первой недели, их родители забрали. В первый заход по повесткам забрали около 10-ти. Потом еще в течение первого семестра где то с десяток забрали. Нас осталось примерно 40. Я точно не помню если честно. Но не более 40.
Тем временем курсанты созванивались с родителями, рассказывали про все события в ЛМК. Некоторые родители говорили, что бы отчислялись и ехали домой, а дома как нибудь откосим от армии. Некоторые родители говорили, что Союзу конец и скоро у всех будут свои государства, и непонятно чем всё закончится. Надо идти в армию СССР и остаться при советской прописке, по тому, что республики не выживут без России. Другие наоборот говорили, что бы в СА не ходили, а служили в своей республике. В общем будоражило и трясло всех от этих событий. События в стране отражались и на ЛМК. Ребята с Украины не хотели служить в России, почему, не спрашивайте. А ребята с Азии, наоборот, не хотели домой в неизвестную теперь страну. Политику обсуждать не буду, просто передаю те настроения курсантов. И поверьте, никто не говорил никому, что ты армянин, прибалт, туркмен или русский. Все продолжали учиться, соблюдать распорядок и надеяться на лучшее. Парней забирали и забирали. Строй с каждым построением редел, как будто из боя выходили с потерями и остатками рот.
С повесткой и у меня случился казус. Примерно в конце ноября меня одного вызвали в ОРГСО. К тому времени Полуян ушел на пенсию, и начальником отдела назначили к3р Клён Сергея Михайловича. Да да да, командира нашей роты повысили. Он мне выдал под роспись повестку, хотя и сам понимал, что так быть не может. Мне ведь 17 исполнилось месяц назад. В повестке была моя фамилия, но инициалы не мои. У меня К.А., а в повестке были С.И. В ЛМК были только 2 курсанта с такой фамилией. Это я и еще один с 4 курса, у которого тоже были не такими инициалы. Но вывод был сделан такой, 4й курс не мог быть призван, так как им уже через месяц присвоят воинские звания и они находились на военных сборах. А так как призывали только 1й курс, значит мне и решать эту проблему. Ну надо так надо. Я знал, что меня не заберут. Не дорос еще до призыва, по этому и не боялся, а лишний раз выйти в город и не ходить на лекции это было классно. Клён сказал ехать в военкомат в Петродворец и самому разобраться с этой путаницей. С повесткой выдал мне паспорт, наши курсантские билеты были в таких случаях абсолютно бесполезны. Получив инструктаж от начальника, я убыл в Петродворец около 10.00 утра.
Военкомат нашел быстро.
В комиссариате на КПП дежурный офицер (в то время в военкоматах служили военные), увидев мою повестку, направил сначала меня во 2 отдел. Но я сказал, что мне еще 17 лет, и тогда он сразу меня направил к военкому.
Я постучался к военкому в кабинет и вошёл. Был примерно такой диалог:
- разрешите товарищ полковник? Курсант…
- ЗНАЮ! Что курсант, зычно громко он рявкнул.
- чего надо то курсант?
- тут мне повестка пришла… (он не давал мне договорить)
- и что дальше?
- фамилия в ней моя, инициалы не мои…
- значит сейчас исправим на твои!
- но мне еще нет 18 лет…
- значит завтра тебе 18 будет!
- через год будет 18. Мне в сентябре только 17 исполнилось…я почти заикаться начал, а вдруг я первый кого в 17 призовут? Ну мало ли, что в стране еще стремительно изменилось?
Я протянул ему свой паспорт. Полковник глянул в паспорт, потом внимательно посмотрел на меня. Паспорт выдали в 16, год назад. Я не сильно изменился. Полкан нахмурился глядя то в повестку, то в паспорт. Мне казалось, что в этот момент он внутри головы передвигает рояль в одиночку.
- так это же не ты! Громко он выпалил.
- я это Я! Немного повысив свой ничтожный голос я пропищал.
- вижу! В паспорте ты, передо мной ты! В повестке не ты. Констатировал он.
Потом громко хлопнув по столу обееми ладонями, резко встал и как заорёт поверх меня:
- ОНИ ЧТО ТАМ СОВСЕМ ОХРЕНЕЛИ! МНЕ 17-ти ЛЕТНИХ СЮДА ПРИГОНЯТЬ!!!?????
Кому он орал? Кто они? Почему они, если повестка тобой же и подписана.
- что еще тебе надо? Спросил полкан.
- что мне теперь делать? Я парировал.
- иди курсант учись, тебе к нам через год. Отдал мне паспорт, курсантский билет.
Щелкнув хромачами, я вылетел из кабинета.
Дежурный офицер сначала меня не выпускал. Такая установка, всех впускать, никого не выпускать! У него зазвонил телефон, он сказав в трубку короткое ЕСТЬ!, спросил у меня фамилию, я ответил. Он сказал выходить и разблокировал турникет. Вероятно я первый курсант из ЛМК, который зашел и вышел. Я прочитал его удивление на лице.
Обед в колледже уже прошёл, торопиться до ужина было некуда, на лекции, сампо и на приборку не хотелось, и я решил погулять по Петродворцу. Фонтаны уже не работали и я просто слонялся по улицам города. Разумеется нарвался на патруль, но быстро от него избавился. Погон то у меня нет.
Приехал в роту минут за 15 до ужина. Все меня обступили с вопросами. Сказал, что до 5 часов продержали, пока разбирались с повесткой, но отпустили.
Вот так я узнал, куда уходили мои сокурсники.
В это время нам назначили нового командира. Лейтенант Петров. Выпускник Киевского политического военно-морского училища. Кажется так его представили. Могу и спутать. Но то что он только в июле окончил училище и был всего на 5 лет нас старше это факт.
Вспомнил внезапно. Был еще курсант из Москвы. Прозвище Галоген. Тихий, спокойный, но при общении немного инфантильный, чувствовалось что у него воспитание было из высших классов общества. Ему тоже пришла повестка. Однако в военкомат он просто не поехал. Вечером мы были на сампо. В класс открыл дверь и заглянул мужчина очень молодой в форме капитана 2 ранга. Он вошел, мы встали, мало ли кто это был. Мы раньше его не видели никогда. Спросил Галогена, мы ответили, что он дневальный в расположении роты. Потом узнали, что у Галогена отец был контр-адмирал в каком то военно-морском ведомстве в Москве. Галоген вечером тихо собрался, и его этот к2р увёз в ночь. Кто, что, куда мы не знали. Просто сам факт, что оказывается рядом с нами был сын адмирала нас удивил. Помню он и с Клёном общался почти на равных. По струнке не вытягивался, стойку «смирно» не принимал, и постоянно огрызался на придирки командира.
Помню случай, с Галогеном стояли дневальными, он как и все в наряде на тумбочке стоял, полы мыл, гальюн убирал, мусор выносил. Но когда ему командир сделал замечание по форме одежды, он ответил дерзко, что-то типа «я не могу одновременно убираться и быть опрятным, а у вас у самих вон рубашка торчит и жилетку видно не по форме». Я думал командир его сожрёт с кишками или осадит. Но не тут то было. На каждый аргумент командира Галоген еще больший антиаргумент приводил. Командир перешел на слова и эпитеты связанные с субординацией. Дуэль закончилась словами: «Да видел я много и генералов и адмиралов, они часто пьяные у нас на даче в саду валялись и никакой опрятности там не было на них. Вы все такие же обычные люди. А меня в школу возили майоры и называли по отчеству» Так сказал Галоген. Вообще то он был парень нормальный. В наряды ходил, картошку чистил. Сам не курил, но при нем всегда была пачка сигарет и не дешевых. Он покупал сигареты и когда у него спрашивали, отдавал курсантам. И взамен ничего никогда не просил. Но если его тронуть… он в долгу не оставался. Эдакий был мажор, но с пониманием социума. Я бы с ним подружился, но он никого ближе диалогов к себе не подпускал. В увольнение всегда ходил один и по своим делам, ни к кому не примыкал, в коалициях ни с кем не дружил. Но все знали, к нему можно обратиться и он всегда был отзывчив, но на своей какой то высокой волне. Ощущение было, что он в нас не нуждался, ему было всё равно, что происходило вокруг. И вот думаю, как он оказался среди нас, простачков обычных из глубинки Родины. Ну да ладно. Не особо то и интересная загадка.
По ходу написания я еще не раз вспомню про отдельных индивидов и буду возвращаться к каким то отрезкам времени прошлого и более прошлого.

И вот еще одна напасть, но ожидаемая. У третьего курса закончилась практика.


(продолжение следует)
5 часть. Немного о личном составе курса. - Морозов Кирилл А.
Немного о личном составе курса.

Прожив пару недель в одном кубрике и в одинаковых условиях, мы начали сближаться. Сначала сдружились между собой земляки, затем схожие по характеру. Шибутные и шустрые быстро находили контакт со всеми. Тихие одиночки держались так же тихо. Армейцы тоже держались своей компашкой. Армейцы это те, кто отслужил в армии и потом поступили. У судоводов даже был один 27 лет, он отслужил в армии, работал какое то время дальнобоем, но вот решил стать моряком. Про семью его не знаю. Правда он позже отчислился.
Армейцев сразу же назначили на ком. должности. У них были нарукавные шевроны.


Заместитель командира взвода (замок)

Старшина группы

Командир отделения (комод)


Погон на нашей форме не было. С погонами вообще был казус с патрулями. Но об этом позже.
Это были не звания а должности. На весь курс был 1 замок, 2 старшины и 4 комода. Шевроны нашивались только на выходную форму. На робы ничего не нашивалось кроме боевого номера на кармане.
Фамилии я называть не буду. Я просто не знаю у кого какая судьба и кто кем стал и каким стал. Вдруг окажется, что человек не согласен, что бы про него писали. А вот с прозвища могу назвать.
Армейцы нас особо не гоняли но и сами ничего не делали. На зарядку они не вставали, спали до самого завтрака. Приборкой тоже не занимались. Оно и понятно. Один из них отслужил 3 года на флоте в БЧ-4. У него уже скорость приёма морзянки была 140 знаков в минуту. Другие двое армейцев были сухопутными. Они часто нам говорили, что мы тут как у Христа за пазухой. Нас никто не лупит по ночам, не заставляют дембелям шоколадки и водку «рожать», не отбирают деньги и многое другое. Да уж. Дедовщина была бич нашей армии. Но хочу сказать в их защиту, они ничего не внедряли из своей армейской жизни по отношению к нам. Но часто при утреннем обходе, когда дежурный по училищу (офицер), заходил в кубрик, то ему было всё равно, армеец ли или старший курс. На зарядке должны быть все. Был такой кап. 3 р. Кирпич. Командир у судоводов. Принципиальный. Выгонял на зарядку всех. А если кто то вдруг кричал, что он армеец и своё отбегал, то позже разборки были на уровне начальника ОРГСО (орг. строевой отдел). Тогда был нач. ОРГСО подполковник Полуян. Здоровый мужик, под 2 метра ростом. Широкий. Он был из морпехов, по этому и подполковник. С ним уже никто не спорил. Он одной рукой шкафы отодвигал, которые мы вчетвером сдвигали, и проверял качество большой приборки. Иногда брал белую бескозырку и пускал по полу. И если она загрязнилась, то приборку переделывали.
Комодами назначили курсантов которые самые первые прибыли после абитуры. Они были местные. Два комода из Петродворца, друзья. Шея и Шульц. Один комод был курсант который ранее учился уже в этом колледже но на первом курсе отчислился. Горыныч. И еще комод его друг. Оба были из Рамбова.
На территории ЛМК был магазин «чепок». Там можно было купить пряники, консервы и лимонад. В общем там была мелкая бакалея. Но вот тащить их в расположение роты и хранить, запрещалось. Купил - съешь сразу же.
Еще на территории был парк, и в конце парка была площадка с макетами торпед и якорей. То есть торпеды, когда то были настоящими, якоря настоящие. Их было несколько видов как наглядное пособие.
Одна торпеда была более 10 метров и в диаметре под метр. Говорили, что ранее, годах в 80-х, выпускники торпеды выносили за пределы училища и бросали на дорогах. А эту огромную даже на рельсы сбросили. Но не верю. Я видел выпуски. Во первых выпуск в декабре, на улице снег и холод. Кому надо тащить эту махину да еще так далеко. И потом, на выпуск все выпускники пьяные. Оно им надо?
Так же говорили, что гирлянды из лифчиков и трусов длинные за окнами вывешивали пьяные выпускники. Не верю. Где столько нижнего женского белья набрать? В общем баек было много.
Еще у нас на курсе был сирота с Урала. Родители у него погибли, когда он был мальчиком, и их с младшей сестрой перевезли в детский дом, где то под Волховстроем. Он поступил на льготных условиях без экзаменов. А когда на 2 курсе ему исполнилось 18, он оформил опекунство над сестрой. Помню, он тогда часто отсутствовал, решал бюрократические проблемы с опекунством.
Был курсант из Ульяновска. Находил общий язык со всеми. Рассказывал про группировки городские и как на драки толпа на толпу ходили. Рубаха-парень, про таких говорят.
Вообще за 4,5 года учебы, каких-то сдружившихся коалиций не было. Всё зависело от среды обитания. Кто с кем попадал на практику, с тем и дружили. Потом всё менялось. Особых друзей ни у кого не было. Хотя, может я чего и не знаю.
Мы обращались друг к другу по прозвищам. Кличка, погоняло, погремуха – это не те слова которые я хочу употреблять.
Пэх, Пэпс, Мороз, Головка (Лиза), Вано, Леонсио, Шея, Шульц, Горелик (Горыныч), Джон, Спиря, Рузвельт, Мужик, Мадонна, Егор, Шестакович, Самосвал, Пахен… Вот немногие прозвища которые помню. Перед глазами лица всплыли. Прозвища не возникали в одномоментный щелчок. К кому то прилипали сразу от фамилии, а к кому то в течении учебы трансформировались из интересов или прочих каких то причин.
И никому не было дела то того, кто какой национальности. Молдаванин, Украинец, Армянин, Русский… Вообще не было разницы кто откуда. Просто дружили, учились, общались.
А тем временем шли дни, и мы подобрались к главному дню. День торжественного клятвенного обязательства. Он был в субботу. За неделю до этого дня, нам выдали парадно-выходные фланки. Фурнитуру для оборудования знаками отличия. Материал был конечно же очень качественный. Плотная и в то же время приятная на ощупь фланель темно-синяя. Новый гюйс. Брюки немного расклешенные к низу тоже из фланели, черные. Ширинки нет, есть клапан который по бокам пристегивался перед карманами. Курсовки и якоря. И тут опять начались паломничества от второкурсников. Они где то понабрали шитых курсовок при чем новых, и нам впаривали их по ценам которые были на грани «жалко-нужно». Потом мы узнали, курсе на втором, что такие курсовки шила портниха которая была в деревяшке. Они у нее покупали за рубль, нам впаривали за 2.


Такие якорьки нам выдали. Маленькие, невзрачные нового образца.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

А такие якоря были массивные, красивые, старого образца. Их уже нигде не купить. Может в каких военторгах, но вряд ли. Размер реальный.

Курсовка из резины сверху, и шитая курсовка из галлона. Только у нас шитая еще кантик имела по периметру.

Форму я очень любил, по этому не жалея денег покупал шитые курсовки и большие якоря.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Вот так это смотрелось в наборе. По линеечке всё подшивалось. От плеча до якоря 5 см. От якоря до края курсовки кажется 3 см. или 2. Не помню уже.
Напомню, что перед присягой нас муштровали перед отбоем на вечерней прогулке. А в крайнюю неделю даже иногда и вместо зарядки. Иногда после лекций вместо пары сампо тоже была муштра. Чеканили шаг, строй, шеренга, подход-отход. В общем кто служил тот всё это знает.
Строевой смотр всех курсантов устроили в пятницу после лекций. Первый курс освободили от нарядов и дежурств. На камбуз заступили второкурсники, и разумеется они злые были. Не все конечно, а только те кто влетел на эти дни.
После осмотра формы одежды, начальник училища к1р Горбунчиков опросил первокурсников на предмет жалоб. У нас конечно же нашлись задавальщики вопросов, но дежурные слова начальника «разберемся» были ответом на всё.
Так же нам выдали курсантские билеты. Это была красная корочка. Внутри фото с указанием личных данных, и главное самое… в нем было написано «форма флотская без погон». И вот это самое «без погон» нас спасало от патрулей в Питере. Позже расскажу как.
И еще нам выдали профсоюзные билеты, тоже немаловажная вещь против патрулей.
И вот конец сентября. Суббота. Подъём в 6.00. Зарядки не было. Сразу личная гигиена и приборка. До завтрака дали подготовиться, одеть парадную форму, белые ремни и белые перчатки и хромачи! О боже! ХРОМАЧИ!!! Эти ботинки нам показались как домашние мягкие тапочки после гадов/прогаров.
Завтрак был торжественный. На столах были белые скатерти, торжественная каша на торжественной воде. Не менее торжественный чай с торжественным хлебом и таким же маслом. Потом я узнал, что когда на столах скатерти, значит это праздник.
После завтрака нас еще немного помуштровали в парадной форме, типа привыкнуть к ботинкам, однако народ ходивший и маршировавший в гадах, надев хромачи, летал по плацу как балерины-бабочки. Даже еще лучше и четче. Вероятно сама атмосфера и настроение было такое торжественно-праздничное, что никто ногу не поменял и шаг не сбил. Мы были все разного роста. Впереди все высокие, сзади низкие. И передние со своим гуливерским шагом шли быстро, а задние не поспевали. По этому нас и муштровали, что бы каждый ставил ногу на асфальт в один момент со всеми. Так и научились передние не спешить а задние поспевать.
10.00. Открылись главные ворота ЛМК. Повалили родители, сестры, братья и гости. Сколько много девчонок красивых. Ещё бы, сам факт не красоты а именно молодости начинал будоражить гормоны. Нам ведь было по 16-18 лет всем, и природа разумеется в стороне не стояла. Да к тому же месяц взаперти сказался на этом. Что бы не быть пошлым, скажу проще. От девичьих накрашенных губок, стрелочек на глазках и запахов духов терялось сознание… а «подсознание» поднималось…
Старших курсов на присяге не было. Был только 1 курс. Офицеры и мичманы в белых рубашках, черных кителях и с кортиками. КРАСОТА!!!
Под звуки оркестра (при училище был свой оркестр из трех духовых и одного ударного, дедушки под 60 и старше), промаршировали и выстроились на плацу. Столики с текстом клятвы, курсантские билеты на столиках, списки, напротив гости и родители. Описывать сие таинство смысла не имеет, ничем не отличалось от войсковой. И вот к 12 часам дня закончилась читка, прошлись торжественным маршем по плацу мимо гостей и у подъезда по списку выдали всем увольнительные карточки. Местным до 7.00 понедельника, мне и другим иногородним до 00.00 часов этого дня. Родителей и гостей повели в столовую, в кубрики и по учебным корпусам, показывать наш быт. Я на обед не пошел, а решил сразу в увольнение.
Помню солнце жарило хоть и конец сентября был, как будто со мной радовалось этому праздничному дню. Я зашел в фотоателье, сделал пару снимком для своих домашних, и получив квитанцию пошел на вокзал к электричке. Это сейчас телефоном щелкнул, и тебе цветное фото одним тычком прилетело в любой конец планеты. А тогда черно-белые фото стоили раза в 3 дешевле цветных, и их надо было ждать несколько дней и приходить за ними в ателье.
Через час доехал до Балтийского вокзала… я охренел если честно. Полтора месяца назад я тут был. Серый вокзал, серые стены, закопченные окна. Теперь же по всему периметру друг на дружке ютились ларьки со всякой разноцветной хернёй. Когда успели так плотно засадить и засрать вокзальную территорию перед перронами? Как грибы после дождя повылазили. И всё непонятное, цветное в них продавалось, то ли конфеты, то ли игрушки. В общем от таких красок витринных цветов расползались глаза. Вот и первые последствия путча. Лари-ларьки-ларёчки-ларёчечки.
Обошел по периметру все ларьки, я накупил всякой разноцветной хрени в разных петушастых упаковках. Потом высыпал эту всю кучку на какой то уступок и начал разворачивать и пробовать, кушать, жевать. Представляю как на меня смотрели прохожие, как на папуаса с бусами наверно. Ну я же не видел столько всего никогда. У нас то что было то в бакалеях? Жвачки-пластинки да ириски с барбарисками. В общем откушав каждую хрень, я понял, что это жвачки либо карамельки но в других упаковках, но более душистые и сладкие.
Далее на метро доехал до Невского проспекта и гулял глядя в цветные витрины с разными рекламами. Иногда я видел своё отражение и сам себе улыбался. Я курсант! Я в морской форме! Я красавец! Потом дошел до Петропавловской крепости, и там фотограф завлекал на снимок. Мне он предложил за доп. оплату подняться на крышу где стояла и в полдень стреляла пушка. Сделал 2 снимка, взял 30 рублей, записал адрес куда прислать фото и я ушел. Скажете простофиля, простодыра, деньги отдал и гуляй. Нет ребята. В то время советский человек доверял советскому человеку. И знаете? Через полторы недели мне пришел плотный конверт с моими фото прямо в училище.


""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Вот эти фото. Я отдал деньги абсолютно незнакомому человеку под честное слово. При чем это был размер двух стипендий. И он не обманул. А попробуйте сейчас так сделать. Так что, то время было намного чище, светлее и честнее чем сейчас. И попробуйте меня разубедить.
Я гулял по Невскому, по набережной, у медного всадника, к Авроре сходил. Я даже есть не хотел, такие сильные у меня были впечатления. Я просто отдыхал от учебы и распорядка дня.
Часам к 9 вечера я снова сел на электричку и перед отбоем уже был в кубрике. Хотелось выть. Так сильно хотелось опять за забор, за КПП. На тумбочке стоял второкурсник. Он не был заносчивый. Это был курсант Иванов с 22й роты. Он немного поспрашивал меня про общие впечатления от ЛМК, про учебу и увал. Потом сказал что наше ЛМК называется в простой речи «дуркой». И так все и общались: «Ты в дурку или еще погуляешь? Нет, я в дурку» Потом были еще увольнения. Мы даже с судоводами второго курса встретились на вокзале. Они конечно же были немного с нарушением формы одежды. Галстуки (слюнявчик, сопливчик) не носили под бушлатами. Как революционные матросы выглядели. Специально показывая нам пример, приближались в таком виде к патрулям. А когда патруль пытался нас остановить, то они показывали что погон на них нет, хлопая себя по плечу, и патруль сразу уходил. Но то были патрули с Балтийского вокзала. Они то знали, что есть курсанты дурки и курсанты шмоньки (42-я школа ВМФ г. Кронштадт), с военно-морской формой и без погон. А раз погон нет, то и военные законы и уставы на нас не действуют.
Однажды находясь в другом районе Питера, мы так же напоролись на патруль. Но те были не в курсе погон. Они нас повели в комендатуру. Но там дежурный рассмотрев наши документы и увидев профсоюзные билеты, быстро понял, что званий у нас нет, погон нет, а профсоюзов нет у военных. Однако спросил, а почему бескозырки военные с ленточками ВМФ, а сами без погон? Вон речники тоже без погон но у них не бескозырки а мица (фуражка с козырьком). Но вопрос был чисто риторический. По нашим документам, мы получались гражданскими, а комендатура не имела права задерживать гражданских если это не военное время. В общем в увольнение я попадал регулярно, так как на троечки я всё таки учился.

Позже ещё опишу интересные случаи в увольнениях.
4 часть. Первый курс, первый месяц, карантин до присяги. - Морозов Кирилл А.
И вот начали тянуться первые дни учёбы. В 6.00 подъём, непривычно, очень хочется спать. Зарядка на улице. Помню, было пару раз за всю учебу, когда на зарядку не выходили. Мороз был более 20 градусов. После зарядки личная гигиена, и малая приборка. Построение на завтрак. В курсантскую столовую ходили строго строем и через плац. Кто то поправит меня что на флоте нет столовых а есть камбуз. Утверждаю, что КАМБУЗ это то место где пищу готовят, т.е. кухня. А принимают пищу именно в СТОЛОВОЙ, на судах это кают-компании для старшего начсостава. Завтрак обычно состоял из какой-нибудь каши на воде, хлеба, масла и чай.
После завтрака строем в учебный корпус (УК). Хотя УК были близко, и пройти всего-то 20 метров, однако строго строем. 1й курс, никаких послаблений!
Две пары монотонных лекций. Курсанты засыпали просто моментально. Постоянно преподы стучали по столу и отправляли в гальюн умыться холодной водой.
Даже на переменах курить не ходили, оставались в классе что бы хоть 15 минут но покемарить. Каждую минуту хотелось спать.
После двух пар было всеобщее построение в кубрике на центральном проходе. Доводились наряды и зачитывались фамилии заступающих. Так же доводились приказы, распоряжения руководства училища, новости о проступках и наказаниях курсантов.
Потом строем через плац на обед. Пока не было 3-го курса, мы принимали пищу относительно спокойно. Никто не подгонял и не орал в нашу сторону. У других 1-х курсов уже на полную катушку процветало «воспитание». Первым курсом судоводов, механиков «занимались воспитанием» все старшие курсы. Крики, тычки, иногда оплеухи и толчки в спину. Нас пока никто не трогал. Ну то есть конечно задирались и на нас тоже, но не когда в строю и нас было много.
На обед давали бачок на четверых первого и бачок второго. Ранее я описывал содержимое обеда.
После обеда минут 15-20 оставалось до следующей пары. На шконках лежать запрещалось и по этому курсанты старались еще минут 5-10 вздремнуть сидя на баночках (табурет), облокотившись головой к стене, на тумбочку склонившись или к спинке шконки.
Проходила третья пара. Заступающая смена начинала готовиться к разводу. Развод это построение всех дежурных и дневальных по училищу, кроме тех кто заступал на камбуз. На разводе проверялись знания части устава, инструкций, проверялась форма одежды, что бы чистая и глаженная была, а так же бритость курсантов. Усы допускались, щетина нет.
После развода все расходились по постам и сменам, принимали порядок у предидущей смены.
Ужин был в 18.00. Тоже каша на гарнир или порошковый картофель, могла быть жареная рыба. Очень редко куриные ножки жареные или отварные. Но они были очень маленькие и худые, можно было даже с частью кости их съесть. Вот такие были мы голодные. Просто с непривычки от домашних безразмерных харчей в любое время. Да и от 18.00 до 23.00 ужин уже переваривался и часов с 21.00 в желудках бурчание и голод возобновлялся. А вечерний чай у нас был под запретом. Это на судах кормят 5 раз в сутки. А в училище только 3. Это и понятно, где вечерний чай там и крендельки-бараночки, крошки и размножение тараканов.
Старшие курсы могли ходить в столовую в развалочку и через парк, напрямую, но не часто, смотря кто был дежурным по училищу.
Мы уже наслышаны были, что через полтора месяца прибудет третий курс и мы будем жить вместе в одном кубрике. Но это было еще там, через полтора месяца. А пока что к нам вечерами наведывался второй курс 22 рота. Продавали всякую фигню типа ленточек старого образца, корочки загранпаспортов морских, старого образца якоря, шитые курсовки и прочий хлам какой только найдут. К тому же так усердно нас убеждали, что это нам ну очень нужно, а это не выдают и заставят самих искать. В общем развесив уши с лапшой, покупали всё.
После ужина была еще пара сампо (самоподготовка). Мы так же строились и шли в УК в свой класс и там «учили» задания заданные к следующим лекциям.
Но так как мы были радисты, то усвоение кода Морзе у нас была первостепенной задачей. Именно усвоение. Морзянку выучить невозможно. Её возможно только усвоить натренировав ухо и руку. Морзянка не учится по точка-тире. Она запоминается на словоформах. То есть при приёме морзянки мозг участвует по минимуму. В основном сигнал входит в ухо и тут же пропев в мозгу словоформу, рука тут же пишет результат. Считать точки и тире бесполезно. Это можно сказать как маленький талант. Связисты меня поймут. Многие морзянку освоили за первые 2 месяца и тренировали скорость приёма. А многие так и не смогли ее воспринять. По этому у них были часто «бананы» (двойки) в журнале.
Пока мы находились до присяги на карантине, в увольнение никого не пускали. Если надо было письмо отправить, просили как правило местных. К ним приходили родители и они отправляли. Когда делали приборку на внешнем объекте, тоже могли отправить письмо быстро перебежав дорогу. Почтовый ящик висел на углу магазинчика в доме, напротив пирожковой. Обычно можно было нарваться на старшекурсника в городе и он мог поглумиться на теме самохода. Ведь они были в нашей шкуре и прекрасно знали, что первый месяц никто не может выйти в город, тем более форма одежды была роба. Так что старшекурсник мог запросто нас вломить дежурному и тогда прощай стипендия на 3 месяца. Но обычно они так не поступали, просто напрягали купить им шоколадку или ватрушку.
Предмет на котором занимались морзянкой назывался «Радиосвязь морской подвижной службы» (РМПС). Он длился с 1 по 5 курс 6 дней в неделю. Иногда даже по 2 пары. На нем мы не только тренировались в приеме и передаче с ключа морзянки. Мы так же разучивали коды Щ, сигналы зашифрованные по ТДР (таблица дежурного радиста) сигналы опознавания и распознавания. Много всего интересного. Не знаю кому как, а мне этот предмет очень нравился. К концу 1 курса я мог принимать морзянку со скоростью 90-100 знаком в минуту. То есть каждый знак проскакивал в ухо менее чем за пол секунды, и рука конечно не могла так быстро записать, однако тренировалась моментальная подсознательная память и в ней могло поместиться около 5-7 знаков, которые рука потом дописывала. То есть в ухо влетало 3-4 группы по 5 знаков, и рука потом их дописывала с опозданием. Если посмотреть в этот момент на радиста, то глаза у него отсутствующие, стеклянные, он как мумия застывший. По этому в общевойсковом уставе есть такая строчка примерного содержания «… при входе старшего нач. состава все должны встать для приветствия. Не вставать может радист находящийся в головных телефонах…» Понимали ведь, если телеграфист из-за дерганий спутает хоть один знак или напишет неправильно, то и шифрограмма не расшифруется, и координата может быть другой.
Я напишу о нескольких дисциплинах которые мы изучали. Например, я не понимал, зачем нам философия с учениями Джона Лока, Ницше, Платона и прочих мыслителей. Но ее мы тоже учили и экзамены сдавали. Абсолютно бесполезный и ненужный предмет. Какие то древние лентяи придумали что они там что то мыслят лишь бы не работать… И потом, история до наших дней с тех времён дошла с пробелами и искажениями, а изречения этих мыслителей в полной точности. Это как? Можете за это меня отпинать, но мне лично эти учения никогда не пригодились. Ну разве что за столом на пьянке поумничать в квашеном угаре. Преподом по философии был Иван Александрович Хубецов. Это такой густо-чернобровый но седой почти дедушка. Он был ППР у судоводов 1 курса.
Предмет черчение. Очень дотошный, и очень бесил меня допусками, прямыми, углами, толщиной стержня… Едва ли его освоил на 3. Он был всего 1 семестр. Мне он тоже особо не пригодился. Схемы никогда не рисовал под линейку. Ну разве что научился читать чертежи. Однако судоводы черчение осваивали пару лет точно. Ну это их хлеб, прокладывать курсы, чертить на картах. Вела черчение очень красивая и худенькая женщина за 30, по фамилии Кулик. Я даже помню такой эпизод как один курсант ей признался в любви но анонимно запиской.
Целый год весь первый курс была Алгебра с элементами высшей математики. Преподаватель Тоболина Валентина Михайловна. Та самая, которая мне на вступительных экзаменах помогла, но потом спуску не давала. Ни одной двойки не простила. Все исправлял по честному. При чем как в школе ее нельзя было взять измором. Только сдача и только через собственный мозг. Потом к математике еще вернусь и не раз. Тот еще тугой для меня предмет. Многочлены, с тремя неизвестными, производные и прочие замуты с цифирками. Меня в дрожь бросало на этих уроках. Алгебра проходила в УК 3, легендарная деревяшка мохнато-царских годов постройки. Деревяшка при мне находилась напротив жилого корпуса судомеханического факультета (отдела). За деревяшкой был свинарник. Ранее деревяшка стояла где-то около УК 1. Её по досочкам разбирали и перенесли на новое место у судомехов. Говорили что в деревяшке жил домовой. Но если честно, то действительно этот корпус напоминал скорее купеческий дом, чем учебный корпус. Так, что вполне возможно, какие то аномалии и паранормальные явления в ней быть могли. Курсант который увидел домового был согласен отчислиться но больше туда не ходить не то что на дежурства а даже на занятия. Мне так рассказывали.
Еще в деревяшке была медсанчасть со стационаром. Там я лежал 2 раза. Позже расскажу причины.
Ещё один не маловажный но очень сложный предмет. Английский язык. Преподаватель Черкасова Зоя Николаевна. Очень чуткий, отзывчивый но в плане учебы очень строгий препод. Она могла на перемене с курсантами поговорить о жизни, но тут же на уроке вкатить банан за пару неправильных слов. Мы должны были к 5 курсу выучить около 2000 английских слов, союзов и оборотов речи. Мы радисты просто обязаны были владеть английским в разговорной и технической форме. Ведь международный язык связи между судами был именно Английский.
Инглиш был 4-5 пар в неделю. Нам Черкасова задавала по 30-40 слов выучить на следующий день. Опросить успевала на паре всех. Её не волновало, был ли курсант в наряде или дневальным. И если курсант не мог вызубренные слова ей ответить, то банан прилетал сразу же. Пока мы были на карантине, на двойки не обращали внимание. Но когда настало время увалов на берег, из за бананов просто не отпускали. Старшина Гашков Ю.Н. проверял журналы успеваимости. И у кого были двойки, просто не могли уйти в город. Увольняшки не выдавались.
Хороший стимул учиться, учитывая что можно было из-за двоек месяцами не выходить за забор.
Так вот, к концу первого курса мы выучили (зазубрили) около 500 существительных и более 10 необходимых частых и очень важных предложений. У нас было 2 препода по английскому. Рота делилась на группы. 1 и 2 группы это 3-й курс. А вот 3 и 4 группы это первый курс. Так вот 3 группа 30 человек у Черкасовой. Группа еще 30 человек у другого препода. Помню добрая мягкая полненькая женщина. Фамилию извините не помню.
Вот по этому, за 90 минут успевали опросить всех и задать новые задания. Инглиш не как в школе преподавался. На доске писались слова и их перевод с транскрипцией. Переписывали и зубрили. Иногда были пояснения конечно как и почему моряк отличается от матроса и от морского человека. В каких случаях эти слова употреблять. В общем было нудно на сампо это всё зубрить. Некоторые думали что наряд это повод не учить. Ага, очень ошибались. Не знаешь, получи банан.
Физическая культура (ФИЗО). Этот предмет мне нравился кроме тех моментов когда надо было бегать. Препод капитан-лейтенант Мускул. Я с ним быстро нашел общий язык. Я имел эпизод в школе, 8 и 9 классы занимался спортивной гимнастикой. Кольца, брусья и перекладина мои друзья. А еще акробатические прыжки. Мускул сразу понял что мне программа брусьев и перекладины будет легко даваться. Однако сверх программы он не нагружал меня. Но у большинства курсантов таких навыков не было, и они не могли сдать элементарный кувырок и стойку на брусьях. Ну то есть для меня это было элементарно. Мускул часто любил говорить длинными фразами-сравнениями. Вот одна такая: «Есть морякИ, есть морЯки, так вот вы – морекАки», или еще такая: «Есть такая книжка, где все уроды нарисованы, так вот вы там даже и не на первой странице, вы даже в уродстве не лидеры». Это конечно же не было оскорблением, а реально шуткой. Все смеялись с его фраз. И он их говорил в такие моменты, когда большинство не могло отжаться, подтянуться или даже прыгнуть в длину. Иногда Мускул меня просто отпускал с занятий, он знал, что я многое умею и зачет сдам легко. Хотя находились такие курсанты, которые пытались возражать словами типа: «Здоровым спорт не нужен, а больным он противопоказан».
Это я перечислил предметы которые были на первом курсе в первый месяц обучения. В общем, первый карантинный месяц был очень и очень тяжелым. Хотелось иногда даже отчислиться. Человек 5 так и сделали. Они не смогли перестроиться от свободной сытой жизни на гражданке к жизни по распорядку и приказам.
Так же пару раз нас на неделю снимали с занятий и мы ездили на грузовой ж/д терминал перебирать картошку, которую потом нам привозили грузовиками.
Еще немного про питание. Самый любимый завтрак был в четверг и воскресенье. Давали яйца. Кто бы мог подумать, что я искренне буду радоваться обычному куриному яйцу. Это было самое вкусное лакомство.
Были еще такие вечера, когда вместо сампо после всех пар, вся рота шла чистить картошку. Когда давали вместо порошковой, то на всё училище надо было начистить 6-8 больших ванн. И вот мы всей ротой, первый курс, начинали ее чистить примерно в 15.30 и заканчивали часам к 2-м ночи. Ножи были тупые, вода холодная. После пяти-10 картофелин руки пальцы замерзали, по этому 40 человек (остальные наряд) не могли так быстро ее почистить.
Горячей воды еще не было. Её давали в отопительный сезон. Вечерние процедуры по мытью ног были очень и очень неприятны. Баня была 2 раза в неделю. Ходили в городскую обычную по вторникам и пятницам. Сначала у нас были новые тельники и их не хотелось отдавать на обмен с чистыми. Кто не менял у баталера, тот стирал сам. Правда многие тельник донашивали до третьей полосы. У обычного тельника 2 полосы. Тёмно-синяя и белая. У курсантского тельника после 3х недель носки появлялась третья полоска. То есть тёмно-синяя, белая и грязная. Так наш старшина шутил.
В баню мы вставали в 4 утра, строем шли на помывку. К 6 часам утра уже были в расположении училища. Всё делалось по времени. Зарядки в этот день не было.
Однако кто был в наряде, после смены, вечером, собирались в один строй, в том числе и старшекурсники, и шли в баню после ужина. Как то раз, нас пришло в баню человек 15. В тот вечер там мылись солдаты. Они были из инженерных войск. Нет, мы не подрались. Но у двоих украли тельники. И одним из этих двоих конечно же был я. Так и шел обратно в робе на голое тело. Потом подошел к одному второкурснику, и он мне нашел и продал новый тельник. 10 рублей тогда отдал за него. Но за то, он был настоящий и без швов. Моряки поймут.
Над нашей ротой была 11-я рота судоводов. Каждый вечер у них были «полёты». Мы до отбоя занимались личными делами, а к ним приходили 3-4й курсы и отрабатывали отбой-подъём. Они по несколько раз отбивались и вновь подрывались. Если с укладкой формы то должны были в 45 секунд уложиться. Без укладки за 10 секунд всё с себя скинуть и нырнуть под одеяло. Судоводов набрали 120 курсантов. Грохот был жуткий над нами. Нас это ждало по приезду нашего 3-го курса. Мы еще этого не знали и тихо посмеивались.
Сказать что это была дедовщина, не могу. Да их а потом и нас гоняли в грубой форме, с криками и иногда с пинками. Но никого не избивали, никого не напрягали с деньгами и прочими глупостями которые были в войсках у срочников. Ведь из училища за синяк на первокурснике могли отчислить всю роту. А из армии не выгоняли за такое.
Второму курсу нас гонять не разрешалось. Хотя у них уже и было положение как у старшекурсников, (носить хромачи, носить носки неуставные разрешалось), но гонять нас они не имели права. За этим следили 3 и 4й курс.
Скажу честно, я всё это терпел лишь видя впереди только одно, стать моряком. Не то что бы я море любил сильно, а именно профессия мне нравилась. Интересная работа, походы в другие страны.
Вот такими темпами мы начали приближаться ко дню присяги. Торжественное клятвенное обязательство для нас это было нечто точки, после которой можно было получить парадную форму или обычную выходную и уйти в увольнение.
Но после присяги нас ждала большая и огромная БЕДА. Мы еще не знали, но это был удар для многих. До присяги мы многое не знали.

Об этом подробнее в следующей части.
3 часть. 1 курс ЛМК ВМФ - Морозов Кирилл А.
1 курс ЛМК ВМФ

Перед началом описания учебы на первом курсе, немного вернусь к абитуре.
Среди поступающих были разные личности. По некоторым было видно что они маргиналы, курили с 4 го класса школы (сами хвалились), когда отпускали их в город, оттуда приходили «под шафе». Один даже пытался пронести пакет с алкоголем, но его сразу остановили, бутылки изъяли и строго предупредили. Однако на следующий день он через свинарник мимо УК3 «Деревяшка» всё таки пронес пойло и устроил попойку. Однако через минут 20 пиршества зашел кап. 3 ранга Клён Сергей Михайлович, и этот рубаха-парень одноминутно был собран и отправлен домой навсегда. Клён С.М. был командиром 21 роты. Запах алкоголя чуял за версту, самоходчиков вычислял еще перед самоходом. А те кому удавалось уйти, вычислял их отсутствие быстро.
Были такие же как и я из глубинки одиночки и простачки, были мамины сыночки. У таких сыночков мамы сутками дежурили у КПП и при первой же возможности кормили своих чад чуть ли не из ложечки. Родителям абитуриентов разрешалось в определённые часы проходить на территорию училища и находиться в парке с дитятками. Так вот были два таких чада в моем потоке поступающих. В столовой они ничего не ели, терпели еще часик, а потом видел как мамы им на скамейке разламывали курочек, нарезали огурчиков и с руки в рот им вкладывали, платочком губки утирали. Я не презираю таких. Это дело родителей как воспитывать своих чад. Результат обязательно будет позже.
После одна мамочка узнала, что его чадо заставили делать приборку и наводить порядок в гальюне. Дучки (типа унитазов вмонтированных в бетон в виде чаши), никто его драить не заставлял. Просто окатить полы и собрать воду с пола машкой (флотская швабра). Ничего постыдного и сложного. Однако мамочка подняла скандал, обвинила всех в дедовщине, и забрала сыночка домой. Он пробыл у нас 4 дня, сдал только 1 экзамен и забрал документы. Что с ним станет в жизни, делайте сами прогнозы.
Крымчане сразу же друг друга нашли и организовали нечто вроде диаспоры. Ну а мало-мальски схожие с характером тоже объединялись и держались друг друга.
Были и таланты в рисовании, красиво рисовали, были и гитаристы но дворовые как и я. Вообще на гитаре у нас мало-мальски 4 аккорда умели играть половина. Один даже на фортепьяно хорошо лабал, 7 лет музыкалки у него было, но бросил. Вот и получается, что музыку и море любят люди романтики.
Был один парень который в бильярд шары гонял на уровне полубога. Да, у нас в роте стоял бильярд. Один кий перемотан черной изолентой в месте слома, он постоянно складывался (наверное нужна была только синяя изолента). Скотча тогда много не было. Скотч был диковинкой и использовался только для декоративных целей. Вторым кием была обычная швабра. Отступление окончено.

Прибыл я к арке ЛМУ (ЛМК) часам к 14.00 19-го августа 1991 года. В городе обычная жизнь, тихо, спокойно, автобусы ходят, люди не взволнованы, птички поют, травка растёт. Вдоль корпусов тротуар метут в гражданской одежде поступившие. Я же их по абитуре знал. Это были радисты. Подошел поздоровался. Они грустные, уже лысые (брили всех наголо) и голодные. Рацион из картошки-пюре порошковой, овса, пшенки и перловки не особо сытный. Угостил их домашними припасами. Они все были местные, кто из Гатчины, кто из Выборга, кто из Питера и конечно же Рамбова. И вот один мне самый грустный, Вадик, говорит:
- бежал бы ты отсюда пока внутрь не зашел. Тут плохо, в 6 подъём, зарядка, приборка, завтрак а потом хоз. работы. Что то таскаем, метем дорожки, тротуары, и много еще чего делаем.
Ну оно и понятно. До 1 сентября еще 10 дней. Чем то надо занять курсанта. Если курсант будет иметь свободное время, он начнет думать о доме, маме, девушке и пиве. А этого нельзя допускать.
- нет Вадик, я сюда приехал из далека а не из Гатчины. Назад дороги нет. Только до выпуска, до самого козырька буду учиться.
Зашел в роту. Там уже некоторые, которые несколько дней были в расположении училища, получили робы и подшивались, подгоняли и гладили форму.
Командир 21 роты, Клён Сергей Михайлович, капитан 3 ранга, приказал мне вытряхнуть рюкзак на пол, на простынь. Оттуда выпали кое какие вещи. Майки, трусы, шильно-мыльные и несколько консерв с булочками. Продукты он сказал съесть за ужином в столовой. Если не сможешь сам, поделись с другими. Их не должно быть. Трусы и майки с брюками и свитером отправить первой же посылкой домой. Тут тебе всё выдадут. Гражданская одежда строго запрещена в любом виде! За хранение такой одежды могли лишить стипендии на 3 месяца. А стипендия тогда была 17 рублей.
Затем Клён подвел меня к третьекурснику с лицом 40-летнего мужика. Это был курсант Тетерин, он отслужил срочную и поступил после службы. Он был заместителем командира взвода (замок). Клён сказал привести меня в порядок.
Тот усадил меня перед зеркалом, накрыл по плечи простыней и включил машинку для стрижки волос… БЛ….аааааа (крик души)!!! У меня была такая прическа, как у Юры Шатунова. Он же в глубинке кумиром был, я волосы отращивал, укладывал и подравнивал больше 2х лет. А тут он своей машикой ВЖЖЖУУУХХХ и прямо через всю голову просека аж до черепа. По бокам еще заросли а в середине блестит. У меня слёзы навернулись. Ощущение что ты выращивал клумбу, холил, лелеял каждый цветочек, взращивал бутончики…а их на твоих глазах просто растоптали.
Так надо! Он сказал. Нам тут вши не нужны. Ну надо так надо. Чтож поделаешь, мечта требует жертв. Теперь надо привыкать выполнять приказы, даже если они кажутся дикими. Надо подчиняться и соблюдать субординацию. Это он мне всё говорил пока брил меня. За 2 минуты облысения я понял, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ФЛОТ СЫНОК!
Потом мне выдали зелёный армейский рюкзак, выдали мыло хозяйственное 5 кусков, выдали иголки с нитками (черные, белые). Носки летние 2 пары, трусы синие двое, тельняшки две (майку и с рукавами). Всё это выдал баталер. Показали мой рундук. Пока формы не выдали, разрешили ходит в спортивном костюме.
Потом был ужин. Съели все мои припасы. И вечером было с 19.00 до 22.00 свободное время. Я написал письмо домой. Конверты тетрадь и ручку оставить разрешили. Шконку показали в середине рядов на нижнем ярусе. Мы занимали правую половину кубрика с окнами на плац. Мы тогда еще не знали, что левая свободная половина с окнами в город это третьекурсников, которые были на практике до середины октября.
Да. Мы жили с третьекурсниками. А 22 рота жили второкурсники с четверокурсниками. Эту систему ввел в конце 80-х тогдашний начальник РТЦ, капитан 3 ранга Лобко В. Он считал что совместное проживание старшего и младшего курса облегчит усвоение программы, старшие будут помогать младшим и бла бла бла бла. Ага, точно, помогать… Но к этой теме позже вернусь и всю их «помощь» опишу.
В общем на следующий день выдали мне робу, я весь день подшивался, потом на следующий день мели подметали таскали убирали на территории училища.
Конец августа 1991 года. Я уже 10 дней курсант ЛМК ВМФ.
Жуткий голод. Постоянно хочется очень есть. Казённый рацион непривычен. Все кто прибыл за это время, ощутили не только строгость полувоенных рамок бытия в полувоенной системе внутри училища, но и скудность в питании. Выручала легендарная «Пирожковая», которая находилась на углу перекрестка улиц Красного Флота и Александровской. Думаю каждый курсант знает эту «Пирожковую». У нашей роты объект уборки был как раз тротуар вдоль ЛМУ по ул. Красного Флота. И вот назначались 3-5 человек для уборки этого тротуара. Одному давали деньги, кто сколько может и он во время уборки бежал как помойный вихрь закручивая за собой потоки пыли, бумажек и листвы в эту пирожковую. Примерно так звучало в ней: Мне пожалуйста компот с ватрушкой и 56 пирожков или булочек вон тех по 8 копеек. Продавщицы знали, что осенью такие заказы постоянно. Голодных с непривычки курсантов жалели и вместо 56 пирожков еще могли дать 2-3 в придачу сочников.
30 Августа отпускают всех местных курсантов до 07.00 утра 1 сентября 1991 года. Иногородние и дальне-живущие остаются в роте.
1 сентября 1991 года. Колледж оживился. Начало учебного года. Курсантов стало раза в 3 больше. У многих рот закончились практики и каникулярные отпуска. К тому времени мы получили форму. Роба, это х/б фланка и брюки, гюйс, тельняшки, и 2 бескозырки. Одна разборная с белым чехлом и одна черная. К бескозыркам ленточки с надписью «Ломоносовское мор. уч. ВМФ». Ленточки с тонкими буквами медного цвета. Хотя у курсантов старших курсов были ленточки с такой же надписью но с широкими буквами латунного цвета.
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Ленточка старая
""
Изображение уменьшено. Щелкните, чтобы увидеть оригинал.

Ленточка новая
Ленточку с колледжем я так и не получил. Ее выпустили намного позже.
Форма была без погон, на левом рукаве якорь и курсовка. Самый крутой якорь считался алюминиевый большой старого образца. Нам их продавали старшекурсники. Курсовка считалась крутой если была вышита латунным металлическим галлоном а не резиновая. Кто был курсантом тот поймёт о чем я.
Форма мне очень полюбилась. Наглаживал ее при первой возможности.
Прошла линейка. Все курсы построились на плацу. У старших курсов были парадно-выходные фланки и черные брюки. Первый вновь набранный курс был одет в повседневную х/б робу с белыми нашивками на нагрудных карманах, на которых были черные номера. Мой номер был 21-119. Он означал: 21 рота, 1 курс, 19 номер по списку. Я был горд! Нас набрали 60 курсантов на первый курс РТЦ.
Начальник училища кап.1 ранга Горбунчиков сказал напутственные слова и мы под звуки оркестра, который был при училище, пошли строем по учебным классам. И начался учебный процесс.
Описывать лекции не буду. Просто скажу, что на первом курсе я впервые узнал что такое пара. Это 2 стандартных школьных урока по 45 минут без перемены. До обеда 2 пары. Потом обед. Потом еще пара. И в 15.00 заступающие на камбуз убывали в столовую в наряд. Заступающие по другим постам готовились к разводу. Остальные шли на самоподготовку (сампо), до ужина. На сампо учили заданные уроки. Потом ужин, еще пара сампо и вот уже личное время.
Наряд на камбуз. Кто первый успел прибежать, мог занять козырное место хлебореза. Это значит, что ты был в хлеборезке помощником и делал самую легкую работу. Нарезал и разносил хлеб по столам, разносил масло. Обычно была хлеборезчица. Это была бабулька лет 70. Она резала хлеб машинкой и постоянно ворчала на то что ты еле шевелился. Ещё бы, она вставляла буханку хлеба в машинку и нажимала кнопку и хлеб сам нарезался, а ты должен разложить по тарелкам и нести в зал на столы. В конце смены на следующий день она отпускала тебя, но дежурному мичману (сундуку) писала бумажку о поощрении курсанта. И писала она всегда такую бумажку. Хлеборезчица Валя ее звали.
Кто не успевал к хлеборезке, то мог успеть в варочный цех. Это не самое худшее. Ты находился в цехе где готовилась основная пища и помогал поварам носить лагуны, приносить продукты, мыть плиты. Там всегда пахло вкусно и можно было тайком тяпнуть ложку подливки или котлетку. В варочный тоже назначался 1 или 2 курсанта.
Самое нелюбимое это попасть в наряд на камбуз посудомоем. Это значит что ты сначала разносил бочонки с едой по столам, а потом убирал со столов грязные тарелки или со столов для грязной посуды всю посуду. Нес их в моечную и там в огромных цинковых раковинах мыл эту посуду предварительно соскребав объедки с тарелок в лагуны. Объедки потом увозил дежурный по свинарнику свиньям. Свинарник находился за Учебным корпусом 3 (деревяшкой).
Так же из курсантов младшего курса назначался наряд на свинарник. Это 2 курсанта, которые после приёмов пищи помогали свинарю дяде Паше, а в ночное время дежурили поочередно на свинарнике как сторожа. Это тоже неплохое место наряда. 3 раза в день отвез с камбуза на свинарник лагуны с объедками, высыпал их в ясли и потом ничего не делал. Только ночью дежурил у свинарника. Иногда даже кататься на свиньях можно было. Они были размером с пол коровы и на них можно было кататься на спине. Свиней было около 20 штук. Поросят около 10. Самое неприятное было когда дядя Паша их забивал. Жуткое зрелище, описывать не буду. Но мясо в столовую со свинарника попадало редко. Мясо получали на бер. Базе и в основном говядину.
Наряд на камбуз заступал в 15.30, вечером после 22.00 возвращался в казарму, а утром в 4.00 прибывал на камбуз.
Был еще наряд для первокурсников. Рассыльный. Он заступал в 5 вечера и находился в маленькой комнатке в дежурке. Рассыльный выдавал и получал ключи, Вел журнал выдачи, иногда заполнял и другие журналы. А главное рассыльного посылали в город относить какие то документы куда то. Например на почту срочные телеграммы от руководства, или на галлон. Галлон это пост связи и находился в рамбовском порту.
Вот в кратце так и прожил первый месяц в ЛМК.
В конце сентября кончилось КМБ. Нам выдали парадно-выходные фланки и туфли хромачи. До этого ходили в гадах или прогарах. Это грубая керзовая обувь. Гады были на резинках, прогары были на шнурках (или наоборот, не помню). Шнурковые были похожи на берцы но с низким голенищем. Хромачи одевали только в увал или на праздничные события. Они были мягче, изящнее, удобнее и красивее. От второго курса и старше все носили хромачи. Первому курсу запрещалось их повседневно носить. Сколько тогда натерли на ногах мозолей курсанты, одному богу известно. На второй-третий день носки гадов многие просто хромали, бежали в санчасть и там им давали освобождения от грубой обуви на 3-5 дней. И тогда они ходили в тапочках.
Присяга. Это было особое событие после месяца взаперти. До присяги в увольнение не отпускали. Было много народу. Ворота были открыты, заходили мамы, папы, сестры, братья и все кто желал. Присягу принимали все. В этот день первый курс освобождался от всех нарядов, на камбуз заступали второкурсники. Нам выдали белые ремни и белые перчатки. Присяга ничем не отличалась от обычной общевойсковой. Столики, папка, зачитка клятвы. У нас это называлось торжественное клятвенное обязательство. Ведь погон мы не носили. Надо сказать что каждый день свободные от нарядов курсанты на плацу занимались муштрой и строевым шагом.
Присяга закончилась к обеду. Это была суббота. Занятий не было. Всех курсантов отпустили в увал. Местных до 7.00 понедельника. Не местных до 00 часов этого же дня. Я разумеется сразу получив увольняшку поехал в Питер. Там заказал переговоры с домом. И разговаривал с мамой почти 10 минут на 3 рубля. В Рамбове был телефон-телеграф, но связь всегда была отвратительной, и надо было ждать после заявки очереди. А из Питера (главпочтамт который около Исакия), связь была громкой, как будто за стенкой разговаривал.
Помню в тот день я прошелся по Невскому. Было солнечно и тепло. Потом в ларьке накупил всяких цветных вкусняшек. Ларьки в Питере вырастали как грибы после дождя. У нас в глубинке такого еще не было.
Это был первый мой свободный и счастливый день. В кармане было около 40 рублей. Выдали перед присягой первую стипендию, 17 рублей, и еще оставалось от домашних родительских денег. В тот день я накатался в метро, наелся конфет, шоколадок и жвачек, напился кокаколы. Потом еще были увольнения но это самое первое запомнил на всю жизнь. Питер переходил окончательно на рыночную экономику. От Путча не осталось следов, только последствия в виде бритых братков-бандитов и их дойных коров-ларьков.

(Продолжение следует).
ЛМУ ВМФ 0 1 комментарий
2 часть. Теперь я курсант ЛМК ВМФ. - Дорога к мечте - Морозов Кирилл А.
Мне предстоял путь из дома в Рамбов. Сначала 300 км автобусом до другого города, где был вокзал и аэропорт. Затем еще 1000 км до Питера. Билет на автобус стоял 6 советских рублей, на самолёт до Питера около 17 рублей.
В 10 утра 18 августа 1991 года меня проводили у автобуса родители. В аэропорт я прибыл к 19.00 того же дня. Около 21.00 посадка в самолёт. В Пулково приземлился через 3 часа.
А теперь немного отойду от темы ЛМК. Не могу пройти мимо тех событий.
Сначала мы часа полтора сидели в самолёте. Нас не выпускали. Но пассажиры не волновались, а просто ожидали. Ещё бы, мы ведь в самолёте Аэрофлота СССР. Ничего плохого не может случиться. Ну да, начиная с 1987 года были перебои с продуктами в магазинах, были талоны, но не голодомор же. Примерно около 23.00 нас привезли к двери аэровокзала. Странно, зачем столько военных там по периметру? Ну да ладно. Вошли в аэровокзал…. Ух ЁПТА!!!!! Что тут творится? Полно людей как в утреннем автобусе. Почти давка. Все кушетки заняты. Люди везде, на подоконниках, на полу, на чемоданах, на газетках. Чего случилось то? Все рейсы что ли отменены? Табло информации не светится нигде. Буфет не работает. Водички попил из крана в туалете, но и там тоже люди и не по нужде а просто места нет в зале аэровокзала. На чемоданах сидят в туалете и чего то ждут. По залу гул стоит и явно не спокойный. Думаю пойду наружу выйду. Я ведь уже прилетел. Мне тут делать больше нечего. Протискиваясь за метров 15 до выхода пройти не смог. Везде люди плотно стоят. Не пройти и не пробиться. И опять в окнах много военных. Цепочка солдат с погонами СА, ВВ, ПВ и даже голубые погоны ГБ. Да твюж МАТЬ! Дайте выйти! Я уже прилетел. Но как говорится ШИШ тебе с хреном. Солдаты не выпускают никого. Так я простоял там у выхода часов до 2 ночи. За это время приземлилось еще пара самолётов но без объявлений по громкой. И народ еще уплотнился. Я не знаю сколько могло поместиться народу на то время в аэровокзале Пулково, Но мест даже стоячих уже практически не было.
И вот после 2х часов ночи 19 августа 1991 года вдруг ожили динамики и сухой женский голос сообщил, что если в зале есть иностранные граждане, им надо пройти к выходу Б. Разумеется всем захотелось к выходу Б. Толпа волнами начала перемещаться, гул усилился. Волнение тоже. Но паники и криков не было. Оказалось выпускают только по паспортам иностранцев, а наш серпастый молоткастый дубликат бесценного груза вдруг перестал быть таковым. Только иностранцы! ВСЁЁЁ ! Сказано иностранцы.
К выходу подали несколько туристических красных Икарусов и я с завистью смотрел как эти КАЗЛЫ с инопаспортами усаживаются в удобные кресла. Вот оно как бывает. Их сопровождала от выхода до автобуса наша доблестная милиция. А нам в ухо эта милиция кричала через мегафоны, что бы мы вернулись обратно в АД. По другому это не назвать. Часам к 5 утра иностранцы кончились и начали выпускать теперь граждан СССР, при том задавая на выходе вопросы про цель прибытия. Я с гордостью показал справку о зачислении и меня выпустили, когда оглянулся назад и посмотрел вперёд, шествие узников Пулково было похоже на первомайскую демонстрацию. Так много нас там было. Однако та же беда и на остановке. Автобусы приезжали эти самые Лиазы-кошары, ну или их сараями называли. Они моментально заполнялись а народ не кончался. Между автобусами проходило минут по 10.
Ну чтож, поеду на такси. При себе было 50 советских рублей в размене синими пятерками. Думаю хватит доехать… Однако… Таксистов было не мало, тоже машины заполнялись быстро, но найти свободное можно было.
-Здрасте, в Питер едите?, возьмёте меня до Невского?
- До невского 300, до первой городской остановки 200.
ОХЕРЕЛИ ЧТОЛИ? Думал 200 за машину, сейчас подойдут еще трое и может скинет таксу? Но нихера. И 200 это с человека. Да вы совсем бензина нанюхались ПАДЛЫ? У людей зарплаты от 60 до 90 в среднем в месяц, а ты тут 200 хочешь за 20 минут с человека срубить…
-нет денег иди пешком или жди автобуса.
И главное ведь не понятно, что вдруг случилось? Ведь я 3 недели назад тут был, такси до города стояло 5-8 рублей, Пулково было свободным и даже кушетки свободные. Да что случилось то пока я в свой зажопинск летал? Это ведь не из-за меня? Ведь я же не мог один столько хауса внести. Однако 200 рэ или иди на…просто иди, ноги есть ходить умеешь.
Выхода не было. Время 7й час утра. Пошел опять на остановку. Часам к 8 смог втиснуться в сарай. Наконец то еду. Ага, проехали минут 10 до какого то разворота. Там нас высадили и автобус развернулся и уехал обратно. Оказалось автобусы в Питер не ездили, а довозили нас до оживленной трассы и опять обратно. По этому так часто и ходили. Люди возмущались но деваться некуда. Все вытянулись в цепочку и с чемоданами, рюкзаками по обочине топ-топ-топ. Кто-то ловил попутки, кто то просто сидел на чемоданах и непонятно чего то ждал. Я так и пошел пешком. Пройдя примерно минут 40, около меня остановился голубой РАФик. Водитель окликнул,
-эй парень, тебе в Питер?
-Да.
-садись, места есть
-сколько надо заплатить?
-сколько не жалко, можешь и бесплатно ехать, но только я до ближайшего метро.
В салоне было человек 5 с сумками-чемоданами. Я со своим рюкзаком. И тогда только я в РАФике от водителя узнал. Страны больше нет. Путч. Первый раз услышал это слово ПУТЧ. Как будто диарея пучит кишку и оттуда такой тугой ПУТЧ вылетает. Вот что мне напомнило это слово.
И тогда стало мне понятно почему всё было именно так. Одного не могу понять, какая такая «светлая» башка придумала пару тысяч людей держать взаперти на вокзале? Дал водителю 5 рублей. Он не отказался но и мне было приятно.
И ещё. Обращаюсь к тем таксистам которые работали в Пулково 18-го и 19-го августа 1991 года. Вы просто мрази и стервятники, вы ничем не лучше нынешних похоронных компаний. Вы гниды наживались на ситуации. Может кто то из вас, или ваших знакомых, ну хоть кто то это прочитает и себя узнает. Хотя вряд ли, вы только считать барыши научены. Так что засуньте себе в задницу ваши удобные желтые «Волги»!, туда же засуньте свои антенны, рации, зелёные огоньки и шашечки! Я проклинать и зла вам желать не буду. Думаю жизнь за меня это сделает красиво. Но ведь тогда в такси не было иностранных специалистов из Азии. Тогда все были славяне-усачи, Мужики в кожанках с рыжими, русыми, и прочими усами. Но поступили как настоящие падальщики.
Извините за резкий слог. Но по другому никак я их назвать не могу. Промаринованных людей, уставших с дороги и от давки, эти таксисты обдирали пользуясь ситуацией.
Парень на голубом РАФике! Ты тоже это вряд ли прочитаешь, но дай бог тебе здоровья и твоим близким.
Ну вот. Далее метро, Балтийский вокзал, час в электричке и я снова в Рамбове на ул. Красного Флота 18/48.


(Продолжение следует)
1 часть. Почему ЛМК ВМФ? - ВСЕМ от Кирилла
В 1988 году я был восьмиклассником провинциального городка населением 70 тыс. человек одной из автономий СССР. Задумался кем быть. Однозначно хотелось носить какую либо форму. На тот момент сильно нравилась форма летчиков гражданской авиации и морская любая, как военная так и гражданских моряков. Из Ленинграда мне родственники прислали несколько буклетов морских училищ. Тогда особо не были они красочные, тексты сухие. Описания минимальные, бумага обычная писчая. Но однажды прислали брошюрку морского училища им. С.О. Макарова. Бумага мелованная, фото красочные цветные, около 30 штук. Парусник «Седов», учебные классы с оборудованием и макетами, преподаватели все в формах с полосками ромбами на погонах и на рукавах кителей. Кают-компании, курсанты в формах, гюйсы, кругосветка, дальние страны… В общем такая подача информации меня очень подстегнула в выборе профессии. В 1991 году в конце июня я выпустился из школы и полетел в Ленинград… Стоп. Он уже тогда Питером был. Опустим мои разговоры с родителями. Долго не уговаривал. Они отпустили меня на тот момент 16-летнего одного в Питер. СССР ведь. Что может случиться? В общем прилетел в Пулково. Оттуда на Балтийский вокзал и доехал до Стрельны. Нашел «Макаровку», сдал документы в приемную комиссию. На третий день первый экзамен сразу же провалил. Получил документы и следующим утром съехал из казармы. Было стыдно и больно. Ком в горле. Потратил деньги родителей и не поступил. Всё. Стена. Мечты рухнули. Решил прогуляться по Петродворцу, хоть фонтаны посмотрю. Месяц июль, жара всё цветет. Фонтаны, дорожки, радостные люди, много моряков в формах. А мне грустно. Иду провинциальный парень, за спиной зеленый рюкзак брезентовый. В руках папка с документами. С завистью смотрю на ребят в морских формах, на знаки, погоны, гюйсы, тельняшки. Проходил мимо лавочки, на которой сидели и бурно разговаривали еще морячки, человек 7. Видно было что сидят не с чаем. Однако не пьяные. Не буйные. Весёлые радостные, истории рассказывают друг дружке. А я замедлил ход и смотрел на них украдкой с завистливой но грустной улыбкой.
Один из них посмотрел на меня и окликнул, чего я грустный такой, что в рюкзаке, турист-альпинист? Нет, я просто хотел быть моряком но не поступил – как то так я ответил. И тут они замолчали и все на меня посмотрели. А потом громко все рассмеялись. Я тоже им улыбнулся. А в голове мысль, видать не по Сеньке шапка сшита. Не там родился и не там пригодился.
-Ты хочешь быть моряком? Так поехали с нами. Моряком ли или нет но курсантом станешь. Это оказались курсанты ЛМУ ВМФ, окончили 2й курс и после практики гуляли. В общем приехал я с ними на электричке в Ломоносов - «Рамбов», так называли город местные. Производная от названия станции Ораниенбаум. Поднялись в горку в 20 минутах от вокзала улица Красного флота 18/48. И вот оно ЛМУ ВМФ. Показали в клубе где была приёмная комиссия. Один даже со мной стоял и говорил, вот нашли грустного парня в парке, хочет быть курсантом, документы все с собой. В общем документы приняли, дали листик бумажки в котором значилось что я абитуриент и подлежу постановке на довольствие. Курсант меня проводил через кпп и отвел в роту где были все абитуриенты. И вот опять казарма, подготовка к экзаменам вступительным. На следующий день был проф. осмотр и медкомиссия. На судовода не прошел. Один глазик 0,8 был. Предложили на РТЦ поступать. Согласился. Еще через день были типа испытаний на слух. Точки тире мне диктовали я повторил всё в точности. Музыкой увлекался, играл на гитаре, в музыкалку даже год ходил, слух и такт имел хороший. В общем на радиооператора годен. Тогда же я впервые узнал что такое картофельная пудра на воде. В Макаровке пока жил 3 дня кормили отменно. Пюре, гречка, гуляш, подливка, шницели, супы наваристые. Тут же было «пюре» из картофельной муки-пудры, перловка, и много чего мне непонятного. Ну да ладно, не отъедаться туда приехал. Надо мечту попробовать опять осуществить.
И вот первый экзамен. Математика. В Макаровке завалился на геометрии. А тут просто математика. По билету понял что из 3 вопросов знаю только один. На него и ответил. По двум другим плавал и воду лил. Сдать на 3 мне помогла Преподаватель Тоболина. Женщина была строгая но отзывчивая. В общем трояк мне поставила. Прошел до следующего экзамена. Урааа маленькая вымученная победа!. А народ всё пребывал и пребывал. И вот уже конкурс. У судоводов 2 человека на место, у радистов 1 человек на полтора места. Оно и понятно. Что бы принимать морзянку на слух, должен быть почти музыкальный слух и чувство такта развито. Разумеется выпускники музыкальных школ не поступали в такие училища а поступали в муз.училища. А на проф отборе многие сыпались именно из за того что на слух не могли повторить задание.
Через 3 дня снова экзамен. Русский язык и литература. На выбор диктант или сочинении. Конечно сочинение. Далее на выбор Толстой, Тургенев, Пушкин, Лермонтов. То есть сами видите, очень демократичные вступительные экзамены. Цель экзаменов не отсеять а посмотреть уровень подготовки. Нынешние абитуриенты наверняка бы позавидовали таким условиям поступления. Красота. Кормят, есть где жить и всё бесплатно.
Выбрал я сочинение писать. По стихотворению Лермонтова «Мцыри». Я наизусть знал всего два отрывка из этого произведения, и добросовестно из памяти их переписал на листочек. Оказалось надо было не стих декларировать а раскрыть тему его. О чем он, трагичную судьбу героя. Меня вызвали на следующий день. Немного попытали по моему сочинению и от всей души поставили трояк. Ну вот и всё. У меня 6 баллов. Проходной балл тоже 6. Однако конкурс к тому времени уже был полтора человека на место. Как сказал один курсант, примут всех. После первой сессии много отчислятся. С запасом берут. Но всё равно коленки дрожали. А вдруг я хуже всех? А у всех 7,8, или 10 баллов?. Однако потом узнал что принимали на РТЦ даже с 5 баллами. Главное слух и здоровье.
Потом были экзамены по физ. Подготовке. Их принимал на тот момент капитан-лейтенант «Мускул». Извините не помню его Имени и фамилии. Но уверен, курсанты годов 90-х или конца 80-х знают кто такой «Мускул». Здоровый крепкий высокий лысоватый мужик. Разговаривал с паузами но как бы выкрикивая или повышая громкость. В общем подтянулся я тогда 43 раза, (гимнастикой занимался 2 года). Пробежал сотку и 400 уложился в норматив, и получив одобрение, Я понял…ЯЯЯААААА ПОСТУПИЛ!!!!!!!!
Пока мне готовили документы для военкомата и прочие бумажки я еще 3 дня жил в казарме. Это была 21 рота РТЦ первый подъезд первый этаж жилого корпуса который к «чепку» был присоединен. Этот корпус имел теплый переход в УК 2 но со второго подъезда. Далее опишу про все корпуса. В жилом корпусе были казармы судоводительского факультета и радиотехнического цикла.
За эти 3 дня я постоял на тумбочке, узнал что такое большая приборка с мылом и щетками. Узнал что такое строем на зарядку. Я уже имел статус курсанта и на остальных прибывающих уже смотрел как победитель. К слову сказать, документы принимались вплоть до 25 августа. В ЛМУ был недобор. Однако прочитав свои направления о зачислении я оказался курсантом не ЛМУ а ЛМК. Вот это меня вообще не заботило. Главное я поступил и ехал домой к родителям с радостной вестью. Нас отпускали домой что бы мы отвезли вещи, снялись с воинского учета и выписались с места прописки. Назад я должен был вернуться не позднее 25 августа.
Вот так я вкратце стал курсантом.
Вспоминаю того третьекурсника…Хочешь быть моряком? Пойдем с нами, будешь обязательно. Я тогда подумал, может я и из глубинки но чудес не бывает. Однако поверил и вот что из этого вышло.
Немного добавлю еще про абитуру, основная масса поступающих была с Украины. И местные. Севастопольских было много, Новоозерненских. И другие были из Харькова, Полтавы, Мариуполя, Кировограда. Оно и понятно. Основная часть курсантов на практике бывала именно в Севастополе. А там училищ не так много. И вероятно отцы моряки своим детям про ЛМУ и рассказывали. Так же много было из Мурманска Совгавани и Владивостока. Везде где были наши курсанты на практике, оттуда основной приток поступающих.